Тиран на замену
Шрифт:
Прошло не так много времени с тех пор, как я каждого из них видела живым. В последний раз - в тот душный августовский день, когда жара превалировала над понятием адекватности и рушила все погодные многолетние устои. В тот день в цитадель вернулся Вольсхий, на улице стоял грохот, и всех академиков попросили на выход. Они вед ушли... Зачем было всех убивать?
Разве Вольсхий был способен на столь безжалостное и массовое, а главное беспричинное убийство? Ыне не стоило обчищать его грязное имя, но и обвинить с чистой совестью не могла. Он не мог. У него бы духу не хватило совершить нечто подобное и абсолютно невероятное. Он беспечен... был. Насколько
Знакомые все лица. Я хлюпала кровью, вышагивая между окровавленных мертвых тел, и искала хоть одного выжившего. У меня была надежда, которая таяла с каждым шагом, пока не истлела окончательно. Мы все умрем Если нас не прикончат скелеты-охранники (будь проклята Риска-клептоманка!), то добьет Вольсхий. Не от так... Разэл? Уж он-то точно не пожалеет против нас магии и кощунственного воображения.
Что же я наделала?
Я в ужасе закрыла глаза, наконец осознав, что натворила. Разве мы бы не нашли другого способа справиться со скелетами, кроме как вызывать на подмогу Вольсхого? Усмехнувшись, я сдержалась от того, чтобы рассмеяться. Это ж надо было придумать! Позвать на подмогу Вольсхого! Нашим академикам он уже помог - все без исключения лежали в этой комнате, будто погрызенные гигантским псом. Кем-то вроде гигеры.
Уже готовая встретиться со скелетом боевого пса. я юркнула обратно в комнату висельника Там все еще шла битва, правда из цепей Риску-таки освободили. Чем я могла еще помочь? Решетка на первой арке пала и гостеприимно впускала одного скелета за другим. Силы покинули девушку, и она упала на пол, подмяв под собой одного из скелетов.
– Значит, касаться их руками можно, - вынес вердикт Эрж, издеваясь.
А я ведь тоже боялась, что и на скелетах висело проклятье стаб-камеры. Риска тем временем выглядела вполне себе живой и здоровой, правда немного злой из-за некомфортабельного падения. Она даже ругалась за себя, и за Эржа. но припугнуть эти тех, кто давно мертв, не смогла Зато как удачно колотила подмятого собой скелета, что одну «руку» ему оторвала. Про запрет использовать магию она. естественно забыла.
Но и скелет так просто не сдавался. Нас раскидало, как листья, гонимые шквалами в ураган. Эрж с Касом влетели спинами в стены, меня свалило с ног и тоже отбросило в сторону, а вот Риска умудрилась зацепиться за что-то и чудом не влететь прямиком в висельника. Если бы влетела, то навсегда бы осталась лежать в этой комнате. Мы были бы вынуждены оставить ее здесь, пораженную стаб-камерой.
Камешек выскочило из ее разжавшихся зубов и покатилось к набивающимся в арку скелетам. На всякий случай я придала ему небольшой импульс для ускорения и верного направления. Ответных действий не последовало, и скелет под Риской ушел в пол, как под воду. «Набежавшие на шабаш» скелеты, потеряв интерес, медленно отступали обратно к своим постам у опорных колонн. Украденный камешек ни один из скелетов не посмел поднять - только подпинывали в нужную сторону. Они будто боялись, что кто-то непонятный подумает, что они - воры, и посадит на кол в стаб-камеру также, как и тех четырех провинившихся.
Менталитет клановой эпохи выморозил меня до самой глубины моей сути. А ведь в книжках все было так красиво описано! Кланы, завоевания, победы, женская независимость и рабское преклонение перед женскими добродетелями. Разве не чудесно, когда женщина - королева, покуда корона не жала? Зазвездившихся считали испорченными и проклятыми, а потому женщинами они с момента признания больше не считались.
– Все кончилось?
– в надежде на лучшее спросила я.
– Все только начинается.
– ответил мне Вольсхий.
Нам конец, - подумала я и приподнялась на руках, вставая. Риска постанывала после очередного удара, припоминая, что у нее болело и где будут синяки. Эрж тоже кряхтел, шурша тканью штанов и шаркая руками о камень, поднимаясь. От Каса ни звука. Я оглянулась в его сторону и увидела его, лежащего без сознания. Сильно же он влетел в стену от магической ударной волны скелета.
А где Семирский? Его я не могла найти, несмотря на яркий рыжий окрас и знатно раздобревшую тушу. Кого Каро будем отдавать, если ее кошак испарился в неизвестном направлении? Сил смотреть на самолично призванного Вольсхого, и он сам будто замер, наблюдая нелицеприятную картину из раскиданных полуживых адептов.
Вольсхий вскинул руку, и от его тела отделилось черное ветвящееся облако чистой энергии смерти. Я не должна была звать его. Мы бы справились, правда? Всего-то сотня-другая скелетов-охранников, которые при жизни были некромантами и после смерти все еще могли подчинять прижизненную силу. Всего-то... Мы трупы в любом случае
На висельника наш новый ректор не обратил никакого внимания, а облако метнулось к ногам висельника и в третью комнату, заваленную погрызенными телами академиков, пол которой укрыт слоем свежей крови. Вольсхий подчищал за собой грязь, и я, не в силах сдерживать накопившееся напряжение, усмехнулась. Потому что дальше он будет убирать свидетелей.
Пока Вольсхий был занят, я подползла к Касу и подставила ладонь к его носу, и проверила пульс. Слава Истинным, парень был жив, всего лишь пребывая без сознания от удара. Крови на его теле было совсем мало: только небольшие, прекратившие кровоточить царапины на ладонях от падения из леса в подземелье. Никаких следов других ранений не было.
Легонько ударив Каса несколько рас по щекам, мне так и не удалось привести его в чувство. Риска подползла к нам сама, глядя неверными, будто пьяными глазами. Координация ее движений тоже была не ахти. Эрж сверкал избитым торсом и мял в руках испорченную во фруктовом пюре футболку. На его лице отразилось великое страдание по бесполезно проведенному времени за сбором фруктов. А ведь именно этим узелком сражался Кас!
– Все живы?
– выдавил из себя Эрж тихо-тихо, приковыляв к нашей куче, и рухнул рядом.
– Кас... жив?
Я кивнула, сообщив, что он просто без сознания. Мы вчетвером были на грани жизни и смерти, в шаге от нее. Вольсхий ушел подчищать соседнюю комнату, и мы с замиранием сердца ждали своего приговора. Могло ли случится так, что это -единственно верный путь? Мне, наверное, давно стоило опустить руки и прекратить бестолково метаться. Рано или поздно меня все равно бы поймали в сети, а так... смерть - избавление.
Только не для меня. Пока бессмертие было со мной, я не могла умереть. Именно этого добивался Табол долгие годы. Он желал, чтобы я ему отдала «вторую» жизнь, а вместе с ней нечеловеческую силу несокрушимого монстра. Если эту мощь создали Истинные, то будь они прокляты, потому как я проклята с самого рождения!
Закрыв глаза, я погрузилась в воспоминания. А что еще можно было делать за две-три минуты до собственного убийства? Говорили, перед смертью пробегала вся жизнь, как театральная постановка. Театр моей жизни с полной гарантией был бы запрещен комитетом цензуры.