Тирания Ночи
Шрифт:
– Да я б их отпустил, будь моя воля. Но нельзя. Что – наемникам и имперцам никак их не выковырять?
– Начальник, даже мне ума хватает не лезть убиваться, когда оно само вот-вот рассосется, если подождать.
– Ну вот, – проворчал Пинкус. – В городе бардак, полоумные рыбаки наотрез отказываются тихо-мирно помереть, а на кого в итоге свалят всю вину? Не уследил я, подставился. Идеальный козел отпущения для Донето.
– Из тебя вряд ли получится что-нибудь идеальное.
– Может, – предложил Просто
– А он в чем-то прав, – согласился Горт. – Собранные нами деньги быстро заканчиваются, но на вознаграждение за головы кальзирцев их еще вполне хватит.
Но все это уже не имело значения: те пираты, кому не удалось сбежать, были обречены. Коллегия и патриарх сошлись на том, что ни один кальзирец не должен вернуться домой из Брота, пусть некому будет защищать Кальзир во время священного похода.
– Хочешь, Пайп, открою тебе секрет? – спросил Пинкус, когда они шагали к Кастелла-доллас-Понтеллас. – Мне этого знать не положено, я случайно услышал.
– Случайно?
– Ну, так бы я сказал, если б меня застукали. Я-то знаю, как ты их всех любишь.
– Хм?
– Донето говорил с сыном своей сестры – Пало. А Пало – помощник патриарха.
– Пинкус, не тяни жилы.
– Какие мы нежные! Ладно, слушай: тот имперский кавалерийский полк появился здесь в самый нужный момент неслучайно.
– Да неужели!
– В смысле – они не в Аламеддин ехали, а в Брот. Безупречный заключил какую-то сделку с Ганзелем. Именно поэтому тут шныряет Феррис Ренфрау.
– Наш друг-инквизитор из Племенцы?
– Он самый. Его Бо заметил на набережной недалеко от Кройса. Но потом потерял. Как только я услышал, сразу все понял: он направлялся в патриаршее логово.
– Верю-верю, Пинкус, но ничего все равно не понимаю. Зачем императору патриарх?
– Безупречному нужны солдаты. Он убьет сразу двух зайцев: заполучит союзников в войне, а его людям не нужно больше будет оборонять границы от имперского вторжения.
– Но Ганзелю-то это зачем?
– Хороший вопрос.
– Что такого может дать ему Безупречный, чего у него нет?
– И снова хороший вопрос, Пайп. Скоро все узнаем. Если нам хватит ума не сыграть в ящик.
– Пайп! Начальник Горт! – закричал Просто Джо, трусивший впереди на Чушке.
– Что там у тебя, Джо? – спросил Пинкус.
– Смотрите, кто едет по мосту Блендайн.
– Да это же посольство из Коннека! Тоже решили заключить сделку с Безупречным. Несладко придется бедняге Непорочному – все дружки сговорились его кинуть. На свалку, так сказать, истории.
Двое самых назойливых противников патриарха вот-вот должны были превратиться в его союзников. А значит, Безупречному, вполне вероятно, удастся устроить священный поход в Святые Земли.
Элсу срочно нужно было повидать Гледиуса Стьюпо.
А еще Анну Мозиллу – вдова хорошо умела утешать.
25
Хотя брат Свечка твердо намеревался не дать мирской суете себя ослепить, древний город заставил его душу затрепетать. Печать времени ощущалась в Броте гораздо явственнее, чем где бы то ни было.
Каурен и Кастрересон тоже построили в стародавние времена: когда бротские завоеватели прибыли в Коннек, эти города носили другие имена.
На каждой бротской улочке встречались следы былой славы: по этим самым мостовым ходили когда-то знаменитые полководцы, а по дорогам маршировали победоносные армии. Нынешние жители Брота не понимали, что славное прошлое навсегда кануло в вечность. Хотя, думал брат Свечка, наверное, для многих славное прошлое Древней Империи не так уж и важно, бедняков гораздо больше волнуют ночлег и еда.
Нынешних жителей Брота никто и не вспомнит через сотню лет, вспоминать будут о человеке, который заставил их трудиться ради процветания империи и выжимал из них налоги, чтобы воздвигнуть памятники и отправить в поход войска. Зато бротской черни всегда жилось не в пример лучше, чем беднякам в других городах. Такова уж истина, простая и жестокая, пусть и претящая брату Свечке.
– Брат, что вас тревожит?
– Я размышлял о судьбе бедняков, – отозвался монах, оглядываясь по сторонам и проверяя, не отстал ли он от остальных.
Они как раз добрались до того места, откуда открывался великолепный вид на Терагай, перекинутые через него мосты, острова с воздвигнутыми на них крепостями, величественные дворцы и памятники Мемориума, залитые янтарным предзакатным светом.
– Потрясающе! – сказал брат Свечка.
– Я уже бывал здесь, – отозвался Микаэль Кархарт. – Дважды. И все равно не могу не восхищаться.
Местные жители удивленно глазели на коннектенцев: они не привыкли к тому, что представители разных религий собираются вместе.
– Самое подходящее время дня, чтобы любоваться видом, – заметил Кархарт. – И погода отличная. Свет падает…
Слова его заглушил далекий грохот. В охристое вечернее небо поднялся столб пыли.
– Где-то дом рухнул, – сказал кто-то.
– Наверное, там, – ехидно отозвался другой голос, – куда нам велели не ходить, потому что бои еще идут.
Битва с пиратами приближалась к концу.
Брат Свечка видел пленников. Голодные и перепуганные, они радовались, что все наконец закончилось, и еще не понимали, что им грозит. Интересно, как поступит с ними Братство Войны?