Тиски
Шрифт:
Я открываю дверь и вижу на пороге щуплого парня со спортивной сумкой. Половину его лица скрывает капюшон, говорит он медленно и тягуче. Блин, да кем он себя возомнил, всадником Апокалипсиса? Он раскрывает сумку и роется в ней.
– Отвезешь в «Парус», Штефе.
И вкладывает в мою ладонь небольшой пакет. Я пытаюсь развернуть обертку, но он накрывает мою руку своей и шепчет гневно и торопливо:
– Больной, что ли?
– Что это?
– Сахар-рафинад, что! Ты чего дуркуешь, понять не могу? Стой, ты – Денис?
– Да,
– Я от Игоря, он тебя не предупреждал, что ли?
– Да, извини. Просто не сообразил сразу.
– Бля, понаберут тормозов… Тебя по объявлению, что ли, наняли? Короче, клуб «Черч», Штефа, администратора, узнаешь сразу, припидоренный такой, – инструктирует меня парень, – здесь на пять косарей ровно. Бабки забери и при нем пересчитай. Завтра вечером к тебе загляну, в это же время. Здесь будешь?
– Нет, у меня в клубе смена, в «Орбите», я там…
– В курсе. Все, давай.
Вернувшись в комнату, сажусь на край кровати. Маша, не поворачиваясь, бьет рукой по месту рядом с собой – ложись. Я наклоняюсь к ней и целую впадинку под затылком.
– Щекотно, – сонно жалуется Маша. – Это кто был?
– Товарищ один, с негритянских. Диски вернул. Машка, – шепчу я, зарываясь в ее уютное тепло, – Машка, мне отъехать надо.
Она приподнимается на локте и, щурясь, смотрит на меня с непониманием. Я чувствую себя виноватым, и, видимо, это читается на моем лице, потому что Маша, вздохнув, бросает:
– Ну, езжай, раз надо.
КРОТ
«Черч» – пафосное место. Лет пять назад один крутыш влил в него то ли полтора, то ли два ляма баков, решив обессмертить себя запуском самого крутого клуба в городе. Кованые чугунные люстры, мраморные полы, ну, вы понимаете. У них здесь в сральнике чище, чем у меня в квартире.
Через полгода после открытия голову крутыша нашли в речке. Клуб поскакал по каким-то его телкам, от телок – к кредиторам, а сейчас управлялся кем-то из центровых.
Место выгодно Вернеру в том плане, что здесь зависает вся городская золотая молодежь. Бабла у них немерено, и они влегкую готовы платить за стафф две цены. Это – единственное место в городе, где серьезно двигают кокс. В остальных клубах, где молодежь попроще, востребованы менее изящные варианты типа геры.
Рулит клубом Штефа. Главные администраторы меняются в «Черче» в среднем раз в полгода, вместе с владельцами, поэтому Штефа, как и многие до него, стремится выжать из клуба все, пока его не уволили.
Чтоб вы поняли, что такое берлога Штефы, представьте себе закрытый зал десять на десять, расставьте по бокам низкие диванчики с багровой обивкой под бархат, драпируйте стены обоями в тон, постелите на пол мягкий ковролин, в котором утопает нога, и заполните комнату десятком самых порочных типов, которых вам доводилось видеть в своей жизни. Да, еще приглушите свет и пустите фоном грязный индастриэл – и вы поймете, в каком месте мы оказались.
Штефа сидит за низким стеклянным столиком и дует из кальяна гаш с какой-то ароматической приблудой. Его глаза полузакрыты. По сторонам от него сидят две bitches, удолбанных настолько, что одна из них не замечает, что бретелька платья спала и само платье съехало вниз, так что стал виден сосок ее левой груди.
Черт, я хочу так жить.
Денис менжуется работать при всех, но Штефа отвечает отказом на его предложение выйти.
– Давай здесь, чего как девочка…
– Это от Игоря, – говорит Денис, выкладывая пакет с коксом на стол. С неожиданной для человека такой степени удолбанности легкостью Штефа прибирает пакет, спрятав его за столом, и кивает одному из своих халдеев. В руки Денису летит денежный рулончик.
– Выпить хотите? – интересуется Штефа, пока Денис шелестит кончиками купюр.
– Нет, спасибо, – отвечает Денис за всех, хотя я с удовольствием завис бы в этом вертепе, – слушай, здесь половина только.
– Надо же, какой сюрприз, – хохочет Штефа, и его шакалы подхватывают смех главного. Втянув дым, Штефа тянет осипшим голосом: – Извини, чувак, месяц тяжелый. Ты через недельку подгребай, ладно? Тогда и рассчитаемся.
– Погоди, так дела не делаются…
– Ты кто такой – делаются, не делаются. – Штефа повышает голос и подается вперед. С него мигом слетают расслабленность и гостеприимство, и я вижу неприкрытую агрессию, – ты, пацан, чего ты меня учишь? Игорю передай: не хочет работать со мной – не надо, предложений много. Я могу сам у Ходжи брать, напрямую. Так что или пусть Игорь мне навстречу идет, или вообще расстанемся друзьями. Понял меня? Свободен.
Мы покидаем зал под насмешливыми взглядами всей кодлы и чувствуем себя оплеванными.
– Игорь, – шепчет Денис в телефон, пока мы поднимаемся по лестнице. Грохот музыки мешает ему, и он прикрывает ухо рукой, – Игорь, тут проблема одна.
Вернер вламывается в «Черч» как ураган. Он проходит мимо охранников, словно их и не существует, а у них не находится сил и смелости, чтобы встать на его пути. По холлу, по коридорам, по лестницам – к Штефе.
Штефа стоит к нам спиной, разговаривая с одной из своих bitches. Вернер хватает его за плечо, разворачивает к себе, и по глазам Штефы я вижу, как он обсирается.
– Что ты там про Ходжу сказал, хорек? – с этими словами Вернер вталкивает Штефу внутрь.
Первый удар – разминочный, чтобы объект принял удобное положение. Штефа с воплем хватается за разбитый нос и падает на пол, а Вернер бьет его ногой, как заправский футболист, «с носака». Приближенные Штефы стоят в углах не шелохнувшись. Их больше, и они могли бы порвать нас, но их сковал страх перед Вернером.
– Пес, бля, – почти поет Вернер, продолжая бить отползающего Штефу ногами, – ты, сука, пес, бля, ты что, сука, думаешь себе, ты кто…