Титан империи 2
Шрифт:
— Тихо! — зашипел Шляпа. — Весь дом перебудить вздумал?
— Прости… Ох, как притарабаним все пацанам!
С этими словами Дивиди принялся совать бутылки в карманы.
— Все, валим! Хорош! Где там Крюк с баронессой?
— А хер их знает, — оглянулся Дивиди. — Были где-то здесь… Эй, Крюк? Ты где?
— Сука, сказал же не уходить далеко! — сплюнул Шляпа. — Нам валить, а они тут как на экскурсии. Крюк!
— Так-так-так, — прозвучал голос, и оба в страхе оглянулись.
— Кто тут полуночничает? — из-за
Она сощурилась от света фонарика и прикрыла глаза рукой.
— Кто вы? Воры?
— Мы? — вжал голову в плечи Шляпа. — Не-е-е-ет! Мы друзья этого… Евгения Михайловича. Скажи, Дивиди?
— Да! Мы ищем туалет. Но мы уже уходим!
И, грохоча бутылками, они направились в соседний проход, и тут…
— Друзья говорите?
…оттуда вышла другая девушка.
Фонарик высветил и ее мордашку. Точно такая же?!
— Или воры? — улыбнулась она.
Дивиди оглянулся. Девушек двое, и обе на одно лицо!
— Слухайте, дамы, — улыбнулся Шляпа и достал из рюкзака бутылку. — А вы не хотите ли с нами… А то ваш батя вам, походу, даже отдохнуть нормально не дает?
— Нам? Отдохнуть? С вами?! — вскинула брови одна из близняшек, приближаясь. — Зина, слышала?!
И вторая, приложив ладонь ко рту, захихикала.
— Они хотят, чтобы мы с ними повеселились, Ириш. Ну что ж…
Зина нагнулась. Что-то заскрежетало по полу, и в ее руках оказался ржавый зазубренный топор.
— Если хотите поиграть, то мы поиграем.
— О да! — хихикнула ее сестрица и вытащила откуда-то тесак для рубки мяса.
Шляпа сглотнул и сделал шаг назад. Вот это попали.
— Эй, барышни. Мы не воры…
— Мы сделаем все!
— Все, говорите?
На лицах близняшек появились одинаковые улыбки, и обе синхронно облизнулись. В их ртах сверкнули клыки.
— Что за хрень, Диви…
Тут фонарик мигнул, а с потолка посыпались змеи.
Глава 20
Баронесса Кречетова встретила меня томным взглядом голубых глаз. Она сидела перед зеркалом ко мне спиной и расчесывала копну иссиня-черных волос. Черное платье облегало идеальную фигуру, а глубокое декольте будоражило воображение.
Полумрак в комнате разгоняла лишь пара свечей.
— Поля, спасибо, — кивнула малышке баронесса. — А теперь, будь умничкой и иди спать.
— Мама…
— Спать, я сказала, — негромко, но твердо проговорила баронесса, и девочка тут же выбежала в коридор.
Я же сделал еще шаг, и дверь с силой захлопнулась за мной.
Поля? Но нет — ее маленькие шажки звучали слишком далеко. Сквозняк? Тоже нет — окна в комнате закрыты наглухо.
— А вот и вы, Евгений Михайлович, — улыбнулась баронесса. — Как хорошо, что вы пришли.
— Просто Евгений, — кивнул я и пересек комнату.
Интересное место. Куда ни глянь — везде цветы. Ими был уставлен буквально каждый сантиметр крохотной комнатушки. Казалось бы, покои хозяйки дома — а тут как в келье!
Запах, конечно, неплохой, но как-то уж душновато.
А вот матюгальника вроде нет. Как я не вглядывался в темные углы под потолком — ничего, кроме паутины, не увидел.
— На столе вино и фрукты, — проговорила Анна Павловна, лукаво поглядывая на меня. — Угощайтесь.
А сама расчесывала и расчесывала свои шикарные локоны.
— Благодарю, но я только что поел, — пробормотал я, но ради приличия отщипнул себе виноградинку.
— Это хорошо. Надеюсь, мои падчерицы вас не утомили?
— Нет. Они милые говорливые девчушки.
— А вот меня они порой утомляют. Бедняжки. Им бы выбраться куда-нибудь в свет, а Емельян Устинович все держит их при себе.
— Может это и к лучшему? Тут у вас… так спокойно.
— Ха, Евгений, вы хотели сказать, до одури скучно?
— Либо так. Однако многие предпочли бы такую скуку ежедневной опасности сидеть на вулкане в Фаустово.
— Вы правы… Сколько позавчера было? Три?
— Семь.
— Бог мой… И их все закрыли вы?
— Нет. Моя сестра и наши ликвидаторы. Они герои дня, — ухмыльнулся я и заметил на столике последний номер «Фаустовского репортера». — А я всего лишь отбивал свою собственность. Как говорится в газетах.
— А как оно на самом деле?
— Хмм…
— У вас свежие шрамы на лице и на руках Евгений Михайлович. А еще вы прибыли в компании солдат. Уж простите, но такой человек едва ли будет «всего лишь» отбивать свою собственность. Пусть я и провинциалка, запертая в четырех стенах, но смогу отличить «золотого» мальчика, от мужчины, который привык работать руками.
— Не мне судить. Может, открыть окно?
— Как вам будет угодно.
Я отодвинул занавеску. Ставни заскрипели и с трудом поддались. В комнату тут же потекла прохлада.
Их чего, год не открывали? И в таких условиях Кречетов держит свою женушку, которая подарила ему наследника?
— Знаете, — проговорила Анна Павловна. — Я вам так завидую. Вы вольная птица, а вот мне сидеть сиднем в четырех стенах ужасно надоело. Бывает, когда совсем невмоготу, дождусь ночи и сбегу куда-нибудь в лес и гуляю-гуляю там! В одиночестве.
Я вгляделся в лес, который чернел за окном. Смеется она что ли?
— И вы не боитесь ходить одна? — обернулся я. — Говорят, что тут люди постоянно пропадают. Вы не слышали про леших и мимиков?
— Я могу себя защитить, — улыбнулась она и приподняла подол черного платья.
Ножки у нее была ничего — длинные, стройные, в черных элегантных чулках с бретельками. Прямо как у Герды. А вот на бедре блестели ножны с тонким стилетом.
— Я сомневаюсь, что кинжал сможет вас защитить от сталкеров или еще кого-нибудь похуже…