Титан империи
Шрифт:
— Ох, прошу прощения, ваше благородие, но вы, должно быть, ошиблись! — скривил кислую рожу Вернер. — Клятвы мой хозяин приносил вашему отцу, графу Скалозубову. Вы всего лишь барон — ровня главе рода Герасимовых.
Слово «ровня» он выговорил с плохо скрываемой иронией.
— Мой отец мертв, если вы внезапно запамятовали, — резко произнес я. — И я — его единственный наследник.
— Ведь вы не унаследовали титула графа, и есть мнение…
— Право владения титулом продиктовано ленным правом, а не чьим-то «мнением», — перебил его Зубр. — Если его благородие Евгений Михайлович —
— Возможно, но мы все-таки вынуждены настаивать на визите, — продолжил Вернер, еще больше скривив свою мерзкую рожу. — У барона Герасимова для вас предложение…
— И он озвучит свое «предложение», — теперь уже незваного гостя перебил я. — Сразу после того, как принесет мне клятву верности. Как «друг и преданный слуга».
На фразе «преданный слуга» я сделал небольшой акцент.
— Жаль, — притворно вздохнул Вернер. — Мне казалось, что вы будете более реалистично смотреть на вещи, Евгений Михайлович. Ваши права на Фаустово продиктованы исключительно бумагами покойного отца. Ваше нынешнее положение требует более надежных союзников, чем… никто.
С улицы послышались взволнованные голоса и скрип колес. Зубр тут же подошел к окну и выглянул наружу.
— Кавалерия прибыла, — торжественно провозгласил он.
Двое мордоворотов Вернера тут же обернулись в коридор, но там пока было тихо.
— Против нашей не устоит, — поджал губы хлыщ.
— Же… Евгений Михайлович, — раздался голос Нины у меня в ухе. — Можно нам уже дать этим мудакам люлей? А то он уже задрал болтать!
— Вам бы лучше отозвать своих людей и убраться, Вернер, — сказал Зубр. — Ваше поведение дурно пахнет. Угрозы наследнику Скалозубовых — это угроза всему роду, верного слуги Императора. А значит, угроза и самому Императору…
— Мы лишь жаждем справедливости и уважения, которое покойный граф всегда оказывал роду Герасимовых, — поднял палец хлыщ. — Особенно после того, как силы наших ликвидаторов при незначительном участии отряда Берцовских нынче утром закрыли Монолит. Однако с него мы не получили Сферы. На вершине пирамиды ее не оказалось. Стало быть, объяснение тут может быть только одно — ее украл сталкер. И этот сталкер, по сообщению нашего информатора, — вы!
И тут он самым наглым образом наставил свой отполированный ноготок мне в грудь.
— Какая дерзость! — воскликнул Зубр. — Мало того, что вы обвиняете своего сюзерена в сталкинге, так еще на голубом глазу признаетесь в том, что ваши люди в сговоре с Берцовскими под сомнительным предлогом хозяйничают на нашей территории. Да вы еще и теряете Сферу! А обвинять в этом пытаетесь нас! У меня нет слов.
Хорош, Василий! Пока Сфера прячется в шкафу, он, кажется, сейчас позеленеет от праведного гнева.
Ну что ж разыграем эту сценку до конца.
— Василий! — обратился я к дворецкому. — Я думал это вы вызвали подкрепление в лице родов Герасимовых и Берцовских?
— Исключено, — покачал головой Зубр. — У нас со стрелецкими силами достаточно людей, чтобы контролировать три Монолита одновременно. Берцовкие и Герасимовы, очевидно, воспользовались смертью вашего отца и прибыли по своей инициативе.
— Прискорбно. Но они хотя бы передали нам закрытые Монолиты на распил? Монстров, Сферы? — продолжал я импровизировать, надеясь, что попаду в яблочко.
Судя по тому, как дернулся глаз Вернера, похоже, попал.
— Еще не успели, — развел руками Зубр. — Хотя в свете предыдущих речей господина Вернера можно предположить, что и не собирались.
— Хм… любопытно, — сцепил я пальцы перед собой. — Но, честно говоря, я не могу поверить, что два таких благородных рода поступают как… крысы.
Наблюдать за вытянувшейся рожей Вернера было сплошным удовольствием. Ну что же ты засмущался, ублюдок? Думал, прийти в эту плохенькую квартирку и взять на понт малолетнего идиота в одних портках. Хрен ты угадал!
— Это надо же подумать, — продолжал вещать я. — Присвоить себе артефакты, тела монстров и Монолиты. И где? На территории сюзерена! Нет, мне кажется, тут какая-то ошибка… Да, Вернер?
А вот теперь на посланца Герасимовых смотреть стало жалко. Походу, его хозяин — знатный самодур, и он мигом спустит с лакея шкуру, если тот вернется в Ратмиров с пустыми руками. Он ждет минимум Сферу, а максимум — младшего Скалозубова, кланящегося дорогому барону в ножки. С этой самой Сферой в потных ручонках.
Ни того, ни другого вы, мудаки, не получите. А вот унижения — сколько угодно. Не хотите быть друзьями? Будете слугами!
— Еще и Сферу мою потеряли, — продолжил я, покачивая головой. — Надеюсь ваши люди найдут ее и доставят мне в самое ближайшее время, разумеется, вместе со всеми материалами, которые были, очевидно, по недомыслию вывезены из города. Кстати, почему бы барону не принести Сферу лично? Что скажешь, Василий?
— О, это будет отличной демонстрацией верности и добрых намерений, — поклонился дворецкий с широкой ухмылкой.
А зубищи у него будь здоров. Ну, точно — зубр!
— Отлично! Значит, решено! — хлопнул я в ладоши, пока лакей Герасимовых нервно теребил свой уже не такой холеный ус. — А мы, чтобы продемонстрировать уважение к усилиям наших дорогих вассалов, которые рисковали жизнями своих людей в это непростое время, с радостью компенсируем их усилия. Василий, сколько мы обычно отпускаем за оказанную помощь?
— С учетом того, что они действовали по своей инициативе и без предварительных договоренностей с родом, мы сможем им отпустить… — Зубр приложил палец к подбородку и сделал вид, что задумался. — Четыре процента! Плюс императорский налог.
— Вот так! — щелкнул я пальцами. — Более чем щедрое предложение за оказанную помощь.
— Это возмутительно! — воскликнул Вернер. — Нынче утром именно Герасимовы закрыли этот Монолит. И это ваша благодарность?!
— Благодарность я выражу не вам, скользкий червяк, — откинулся я на спинку стула и посмотрел на него, как на крысу, разгуливающую по подъезду. — А лично барону, когда он прибудет ко мне в поместье. Например, завтра. Василий, сможем ли мы принять его благородие?