Титановая поступь десятиклассницы
Шрифт:
А меня всё ещё не отпускала дрожь от пережитого…
— Не делай людям добра, не получишь зла, — резюмировал «Разум».
И он, зараза такой, был сейчас чертовски прав.
Сутки спустя…
Нижегородский государственный академический театр оперы и балета имени А.С. Пушкина.
Меня было сложно удивить театром, тем более, что я была уже здесь и даже не один раз.
Не самые удобные, жёсткие кресла, хоть и оббитые тканью, а также огромная люстра под потолком. Хорошо, что наши места
Даже у Лиужеродского в замке, в зале, где мне недавно вручали бокал с кровью Жаи было куда приятней… хоть вокруг было дремучее средневековье.
А здесь… вроде бы и современность, но я всегда боялась, что во время представления эта охренительная «красота» не выдержит и когда-нибудь навернётся на головы сидящих…
И будет крипота, покруче любого действа на сцене! И чем только думали дизайнеры?
— Так! Партер, 15-й ряд… — нас построила училка, — Кузнецов, Звонарёва, Ковалёва… Вижу! — она перечисляла всех по списку, указывая рукой, куда идти.
— Как на убой… Гм! — неудачно шутканул Никитос.
— Новиков, Волегова, Неволина, Скворцова… — продолжала Светлана Николаевна, — …Быстрее, быстрее проходим, занимаем места с 21 по 27-е, — наша литераторша всё отмечала в каком-то блокноте, — Дальше… Селезнёв, Крюков… 28–29 и я сама на 30-е, — наша надзирательница всё проверила ещё раз, всё отметила и, довольная, водрузив свою лаковую авоську на колени, уселась, поправляя огромные круглые очки…
Эдна Мод из «суперсемейки»! Хи-хи!
У неё даже причёска была один-в-один. Косплеила наша бумерша, вот только в профиле «всё сложно» было, и в театр никто не приглашал, раз она под прикрытием, что это очень нужно нам в целях повторения и закрепления материала по литре, поволокла почти весь класс на оперу Бородина «Князь Игорь». Даже пообещала всем, кто добровольно-принудительно явится, поставить пятёрку за урок.
Скучно ей было одной… Жиза!
— Стасик, а глазки не сломаются? — я поймала взгляд Селезнёва на своих коленках.
— Да больно нужно, — ухмыльнулся рыжий прыщавый придурок.
Прозвенел какой-то там по счёту звонок. В зале погас свет…
— Оу! Темнота! — хохотнул Кузнецов.
— Прекратили разговоры! — тут как тут вмешалась курносая «Эдна Мод», — И выключили смартфоны! Все!
Слушаюсь и повинуюсь, — съязвила я про себя, выбрав на гаджете режим полёта.
Стас, хоть и сделал вид, что он типа отвернулся в другую сторону, даже пальцами прикрыл свою щёку, ту, что с моей стороны… однако ж, опираясь рукой на подлокотник, этот маньячина настойчиво продолжал гипнотизировать мои ноги.
— Дырку не прожги, — я положила номерок из гардероба в сумочку и поправила своё платьице с блёстками.
Походу для него опера на моих коленках и закончится. Ну да… за пятёрку в журнале по литре, отчего бы в темноте не пофантазировать далеко не на литературную тему.
На сцене начался какой-то движ. Краем глаза я уловила лёгкий синий огонёк слева.
— Вот, чёрт! Везёт же Волеговой! — я повернула голову в её сторону, когда та, приставила руку к уху, маскируя беспроводной наушник, который отдал ей Новиков.
Обойдя предупреждения училки, они оба, поудобней устроившись в креслах, отстранились от театральной суеты, запустив свой плей-лист «на двоих».
Я глубоко вздохнула, завидуя их находчивости и уставилась на сцену, пытаясь, как сидящая рядом Катька, погрузиться в происходящее.
А там…
— задорно голосил дядька в роли Галицкого…
Выразительно так, что даже мне понравилось и я прониклась оперой.
— Ян, пора! — послышался голос «Разума» в моей голове.
— Чё, прям сейчас? — помяла губами.
— Да, они выехали. Предупреждаю, как ты и просила.
Я тяжело вздохнула…
— Чёрт! Как же не вовремя. Они же ночью собирались, — я глянула на свои миниатюрные женские часики, — …И до антракта ещё далеко… — заёрзала в кресле, оглядываясь по сторонам. Нельзя было упускать такой шанс. — Так… выход там и там, — сориентировалась я и, полагаясь на свой страх и риск, предварительно погладив рукой низ живота, поднялась с сидения, не отпуская ладонь.
— Скворцова, а ну-ка сядь! — как кошка встрепенулась наша литераторша, блеснув линзами в темноте.
— Я не могу… Светлана Николаевна, — натужно выдавила я из себя, — …у меня живот болит, — мне пришлось артистично сморщиться, изогнуться и закусывая губу, вздохнуть так, что я уже и сама поверила — ещё секунда промедления и меня прорвёт прямо здесь… на моё 27-е место, а не… уже Стасику на колени, — Правда, очень болит… Светлана Николаевна, — я сглотнула и жалобно шмыгнула носом.
— С тобой всё хорошо, Яна? Может скорую? — разволновалась литераторша.
— Нет… Не надо… Надеюсь… Я скоро приду, — прошептала я училке, пробираясь через полосу препятствия из вытянутых ног Селезнёва и Крюкова.
Те лыбились, придурки.
— Проходи уже быстрей… и не мешай другим… Устроила тут! Не могла дождаться, когда будет антракт? — фыркнула «Эдна Мод», пока я топала мимо неё.
— Нет не могла… — простонала я.
С заднего ряда кто-то что-то буркнул… но мне было пофиг.
Я, чуть ли не ползком, мастерски продолжая играть роль в своём спектакле, едва сдерживая накатившее «ха-ха», опираясь рукой о стену, направилась к двери, где зелёненьким был подсвечен «выход».