Титаны и тираны. Иван IV Грозный. Сталин
Шрифт:
В 1935 году, когда начались репрессии, брат Синелобовой, работавший в комендатуре Кремля, был расстрелян. Арестовали и Синелобову.
«Синелобов был в квартире тов. Сталина, когда умерла Надежда Сергеевна, – пишет Корчагина. – Он был уполномоченным коменданта Кремля… Когда их арестовали, как я узнала во время следствия, Синелобова на меня показала, что я ей сказала, что причиной смерти Надежды Сергеевны был тов. Сталин и что он-де ее застрелил… Я никак не могла, да и невозможно придумать такой гнусной лжи на дорогого мне и всем, кому он открыл путь к светлой жизни, человека! Я хорошо знаю, что даже вы, тов. Калинин, знаете, что тов. Сталин
Изложив дело, Корчагина просит о помиловании. Надпись на прошении: «Доложено лично М.И.» (Калинину. – Э.Р.). И резолюция: «Отклонить, Калинин».
Так и сгинула злополучная уборщица в лагерях.
Но мы запомним: «Даже вы, тов. Калинин, знаете, что тов. Сталин был в этот вечер с тов. Молотовым за городом на даче»… Другими словами, такова была официальная версия, которую Корчагина должна была повторять и которую сам Сталин счел возможным даже у гроба сообщить Бухарину.
А на самом деле? Конечно, правы и Молотов, и няня, которые находились в доме и все наблюдали сами: Хозяин был дома в ночь выстрела… Но почему-то не захотел, чтобы об этом знали.
Почему? Чтобы понять, вернемся в последний ее вечер.
Итак, в черном платье с розами она приходит к Ворошиловым. Потом ее оскорбляет Сталин, и она убегает. Почему она так нервна? Только ли из-за ревности? И только ли на этом вечере?
«Она была в то время немного психопаткой», – характеризует ее Молотов.
Почему? Ответ оказался простым. И ужасным.
В Архиве президента я наткнулся на «Историю болезни Аллилуевой Н.С.», составленную в Кремлевской поликлинике. Хозяин сохранил ее в личном архиве… И вот в конце я наткнулся на поразившую меня запись, сделанную в августе 1932 года: «Сильные боли в области живота. Консилиум – на повторную консультацию через 2–3 недели».
И, наконец, последняя тревожная запись: «31.08.32. Консультация по вопросу операции – через 3–4 недели»… Больше записей нет.
Итак, она покончила с собой в то время, когда ей предстояла операция. Об этом я нигде никогда не читал!
Видимо, не зря она ездила в Карлсбад. Все это время она испытывала «сильные боли в области живота». Ее консультируют, готовят к операции.
Но о причинах болей ничего конкретного не сказано. Вероятно, речь шла о чем-то очень серьезном, и на лечении в Карлсбаде она уже начала что-то подозревать. Не в этом ли была причина ее обостренной нервозности? И не потому ли появился у нее пистолет – странный подарок брата Павлуши? Не она ли сама попросила его подарить? Пистолет считался верным помощником партийца, когда жизнь становится невмоготу…
Так что оскорбление на том праздничном вечере пало на подготовленную почву. Она уже, видимо, знала: жить ей осталось недолго.
Итак, она убегает с вечера. Ее догоняет Полина – жена Молотова. Происходит разговор. Впоследствии сама Полина расскажет ее дочери, Светлане Аллилуевой, как они гуляли по Кремлю и как она успокоила Надежду. Но странно: Полина возвращается на вечер, а Надежда не возвращается – уходит домой. Так что возникает вопрос: успокоила ли? И хотела ли успокоить?
О чем они могли говорить?
Это было страшное время. И Полина – типичная революционерка из того страшного времени.
В 1949 году, арестованная по приказу Хозяина, она на допросе рассказывает свою биографию:
– Моя фамилия Кариовская Перл Семеновна. А Жемчужина – это моя партийная кличка.
– Вы работали в подполье?
– Да, на Украине, в период пребывания там армии Деникина… Принимая участие в работе Международного женского конгресса, я познакомилась с Молотовым… в конце 1921 года я стала его женой.
Впоследствии Полина – заместитель наркома пищевой промышленности, нарком рыбной промышленности… Жертва Сталина, эта стойкая революционерка и после освобождения будет продолжать его боготворить. Могла ли она любить Надю, эту «бабу», симпатизирующую Бухарину, который презирал и ненавидел ее мужа, в дни, когда шла острая борьба за власть? И присутствие этой «бабы» рядом с Хозяином – не опасно ли?
А Бухарину Надя действительно симпатизировала.
Ларина: «Тайно она разделяла его взгляды, связанные с коллективизацией, и… улучив момент, сказала ему об этом».
И Молотов это знал: «Чтобы она пошла за Бухариным, это маловероятно. Но она, конечно, поддавалась влияниям Бухарина».
Так что выбежала за ней Полина больше по обязанности: вторая дама должна утешать первую. Но если и утешала, то, думается, делала это своеобразно.
В то время Полина могла знать некую тайну, намек на которую был бы смертелен для Надежды… След этой тайны – в дневнике Марии Сванидзе.
«Я их наблюдала»
Мария – жена Алеши Сванидзе, та самая, которой исповедовалась в своем одиночестве Надежда. Алеша и Мария были арестованы в 1937 году, и бумаги Марии были тотчас переданы Сталину. Он хранил их на квартире, в своем личном архиве. И не случайно. Мария Сванидзе посмела сделать запись, которую недопустимо было читать посторонним.
«04.11.34. Вчера, после трехмесячного перерыва, вновь увидела И. (Иосифа. – Э.Р.). Он вернулся из Сочи. Выглядит хорошо, но сильно похудел. Часов в 7 мы: я, Нюра (Анна, сестра покойной Надежды. – Э.Р.) и Женя (жена Павлуши Аллилуева. – Э.Р.) пошли к нему. Его не было дома… Мы были с детьми, сидели в Васиной комнате, и вдруг по коридору прошел он, в летнем пальто, несмотря на холодную погоду (он с трудом всегда меняет по сезонам одежду, долго носит летнее, к которому, очевидно, привыкает, и та же история весной с костюмами, когда они снашиваются и надо надевать новый…). Он пригласил нас к столу. Встретил он меня ласково, спросил про Алешу и шутил с Женей, что она опять пополнела, и был с нею очень нежен… Теперь, когда я все знаю, я их наблюдала… Открыли шампанское, и мы пили тосты…»