Тито
Шрифт:
Он посмотрел на своё отражение вновь и увидел шрамы. К нему пришло чувство облегчения. Зеркало из рук Ролевера исчезло, тот сказал:
— Всегда трудно отказаться от того, что могло бы тебя изменить. Вот в мире людей много людей отдали бы богатсва, лишь бы быть красавцами и красавицами. Они ценят только плотское. Вот главное различие между ними и нами. Для магов важнее то, что у них в головах, их мысли и чувства, воспоминания и идеи. Отсюда рождается магия, она течёт именно от этого. Магов изгнали люди именно потому, что не понимали их, начинали боятся. Страх затмевает разум. Люди не додумали до конца, что творят
Тито уже подошёл к проходу, ведущему наверх, но всё же развернулся и пришёл обратно к Ролеверу. Он наконец решился сказать то, что сидело у него в мозгах, как только погас экран мысльвитя. Ролевер вопросительно приподнял брови.
— Я знаю Конфрата. И он в замке, — заявил Тито.
Глаза Ролевера блеснули.
— Не может быть! — ответил он. И по тону было слышно, что он действительно не верит в свои слова.
— Его имя в стенах этого здания — Конфетий Красов. Он преподаёт практику защиты магии, — продолжил Тито. — Я узнал его по почерку. Никто кроме него не может так писать. Слишком много характерных букв и следов.
Ролевер опустил голову, словно признавая себя поверженным. Всего лишь милисекунда. Он вдруг быстро вскинул её.
— Если это действительно он… То… — Ролевер замолк, взвешивая вероятность возможного. Чтобы облегчить ему задачу, Тито открыл для друга свои мысли и Ролевер мигом считал нужное ему.
— Ты не поверишь, но сегодня ровно пять лет, как это произошло. Пять лет назад Конфрата едва не убил я. Пять лет назад он едва не убил меня. А так как добраться до меня сейчас он не в силах, то пойдёт к тому, кто помешал ему сделать это пять лет назад.
— К твоему отцу?
— Да, — отрезал Ролевер. — Иди в свою комнату и не высовывайся из неё. Сегодня тяжёлая ночь…
— Плевать! Мне надоело прятаться! Я хочу действий…
— Обязательно лезть в гущу событий? Конфрат сильный, он наверняка накапливал свои навыки. А ты не выдержишь его атаки…
— Я хочу быть в центре событий! Я помогу тебе если что…
— Упёртый осёл! Я могу тебя заморозить и оставить здесь… Но ладно, пошли, только не высовывай носа дальше моего плеча. Лишь следи и ничего больше!
И они побежали к выходу из Секретной комнаты.
Глава 6
Ролевер и Тито бежали в часть замка, где находилась комната и кабинет директора. Путь был неблизким, поэтому Ролевер летел как стрела, выпущенная из лука. Тито едва поспевал за ним. Параллельно он думал.
"Интересно, он так спешит на встречу с Конфратом потому, что боится за своего отца, или потому, что сам желает отомстить этому гаду?! Наверное, всего понемногу."
Они остановились за поворотом, откуда на расстоянии не больше двух метров находилась дверь в жильё Директора. Сначала Тито не понял, почему Ролевер так резко остановился. Но тут услышал тихий шорох из-за поворота. Друзья бежали совсем бесшумно, благодяра магии Ролевера и потому сейчас остались незамеченными. На их стороне было преимущество.
Из-за поворота донёсся звук, будто бы кто-то корябает чем-то острым замочную скважину.
Раздался резкий вдох, потом прозвучал скрип двери. Ролевер быстро наложил на Тито заклинание невидимости.
— Конфетий? Что вы здесь делаете? — прозвучал властный голос Директора.
— А-а-а, я смотрю, вы корябаете мой новый замок… Можно спросить, ради какой цели?
— Я не Конфетий и пришёл отдать вам должок, — прозвучал голос.
Тито никогда раньше его не слышал. Это не был голос Конфетия или Конфрата из ящика мысльвитя. А если был его голос, то слишком злобы накопилось в нём, чернота буквально сочилась из него, затапливая темноту ночного коридора.
— Конфрат! — удивлённо воскликнул Директор.
— Я вам отомщу, за всё отплачу умноженной ценой! — раздался тот же злой голос в ответ.
Ролевер сорвался с места. Тито поспешил вслед за ним и успел увидеть всё.
Зрелище не для слабонервных. На пороге стоит один маг, а другой, сумасшедший направил ему в грудь огненный кинжал. А вид у Конфрата был именно сумасшедший. Свет, сочящийся из-за двери сумел осветить его лицо. Красоты в нём не было ни на грошь. На нём сидели шрамы, искожающие некогда красивые черты. Но даже уважение не могли вызвать шрамы. Они были опорочены, их владелец очернил их, когда стал носить как кару, как признак ненависти ко всему миру…
— Как тебе такой поворот событий? — спросил Ролевер, выходя из-за поворота.
Конфрат как-то судорожно дёрнулся и резко повернулся к Ролеверу. Не нужно было слов, не нужно было мыслей. В его глазах полыхал огонь ненависти. Ролевер — вот создатель всех несчастий! Это всё из-за него случилось!
За годы беспощадной ненависти Конфрат даже стал забывать про силу Ролевера. Он нарисовал себе в воображении картину, по которой Ролевер уже упал поражённый магией Конфрата, но тут появился Римеон Ниферентьевич и подло ударил Конфрата в спину. Когда тот упал, Ролевер вскочил на ноги и нанёс лежавшему без защиты магии удар… И он поверил в эту картину. Он перестал быть осмотрительным.
А Ролевер смотрел в лицо Конфрату просто, без завышенных чувств, так, как заслуживал он. Как на слизняка.
— Ты помешался? — спросил он.
— Нет! — истерично взвизгнул тот. — Я помню всё, твой подлый удар, твою никчёмную победу!
— Точно, я прав, — хладнокровно заметил Ролевер.
Он сбросил с себя всю вежливость, все свои насмешки. Он стал простым. Но по-настоящему великим.
Конфрат кинул в Ролевера кинжал, но тот спокойно поймал его, сжал в кулак. Когда же разжал ладонь, на неё осталась лишь горстка пепла.
Резко захлопнулась дверь, секундой до этого Директора втянуло внутрь комнаты. Дверь исчезла, на её месте осталась сплошная стена. Тито почувствовал, как на него навели сильные чары против любых атакующих заклятий. Он был свидетелем. Без таких не обходится ни одна потасовка.
— Ты проиграл, — спокойно заметил Ролевер.
— Нет, я силён, а ты слаб и ничтожен! Я — справедливость, ты лишь зло, которое будет растоптанно мной! — заявил Конфрат и его глаза сверкнули в темноте.
Он опять атаковал, да так, что содрогнулся пол под ногами и с потолка посыпалась мелкая пыль. Ролевер отклонил удар, направив его против мага, даже не усиливая. Конфрат блокировал удар. Мда, пять лет для него не прошли даром, он совершенствовался.