Титры к фильму о любви

Ветрова Ольга

Еще мама заставила Катю сорок минут портить волосы электрическими щипцами в надежде добиться соблазнительных локонов. Ну и, конечно, каблуки. Катя старалась не споткнуться. Виталик руку даме не предлагал. Зато – не матерился. И всего один раз сплюнул.

– Когда тетя Тая сказала, что есть на примете хорошая девушка, я про тебя-то и не подумал, – откровенничал претендент по дороге на стоянку. – Я тебя помню. В одну школу ведь ходили. И возил я тебя не раз. Только ты была в очках и в кедах…

– Кроссовках! – возмутилась Катя.

За кого он ее

принимает? Ну да, раньше она не слишком любила наряжаться. Вот ее одноклассница Светик полдня проводила перед зеркалом, чтобы удостовериться, что мини-юбка делает максимальной длину ее ног, а правый глаз не менее выразителен, чем левый. Катя же за это время успевала прочитать избранные лекции «Курса русской истории» Ключевского. Еще неизвестно, что лучше. К тому же и шоферы баранку не в костюмах с галстуками крутят. Хотя сейчас претендент был как раз в костюме и с галстуком.

Судя по всему, стилисты главных героев этого вечера, тетя Тая и тетя Маша (Катина мама), постарались на славу. Любой прохожий, едва взглянув на эту парочку, сразу убеждался в серьезности намерений парня и в том, что он – последняя надежда для девушки, иначе с чего это она так вырядилась, не в Большой же театр идут.

Они шли по маленькой улочке, на которой нечасто встретишь не только балерину, но и автомобиль. К тому же они явно не претендовали на рекорд по спортивной ходьбе. Катя, если честно, забыла, когда в последний раз так плелась. В метро всегда есть риск быть прищемленной дверью вагона, поэтому привыкаешь перемещаться в стиле кенгуру. Но здесь совсем другой мир. Мир работящих парней, у которых нет времени на измены, но всегда найдется минутка для простых семейных радостей.

Катя решила радоваться тому, что она именно здесь и именно с ним.

– Но теперь ты другая, – с чувством изрек Виталик. – Как все!

– Спасибо! – Она поняла, что это комплимент.

И не только потому, что не была избалована восхищенными мужскими словами и взглядами. Просто «все» – это в меру симпатичные и приятные люди. А «не как все» – это или модели для глянцевых журналов, которые жуют салат в надежде, что их пригласят на показ в Париж, или неуклюжие девицы в очках и кедах. Нет уж, лучше золотая середина.

Вот такая милая, почти философская, у Кати получилась беседа с будущим забивателем гвоздей в ее квартире.

Они подошли к стоянке, уже по-вечернему заставленной машинами. Виталик по-свойски поднырнул под шлагбаум. Кате пришлось сделать то же самое. К ним сразу же кинулась целая свора собак. Псы лаяли и виляли хвостами. И Виталик каждого знал по имени. А Кате оставалось надеяться, что ее не укусят. И что собачья шерсть с бархата счищается, а то мама расстроится. Катя же – не слишком.

– Прошу! – Виталик распахнул перед ней дверцу своего микроавтобуса с таким видом, словно это была дверца кареты. – Специально помыл сегодня днем. Знал, что ты оценишь.

Она оценила. Хотя и в грязной машине ей все-таки было бы уютнее, чем на продуваемой уже почти совсем осенним ветром стоянке и с собачьей мордой между ее ногами.

Виталик

завел мотор и включил музыку.

– «Ах, сало, ох, сало! Жри, и горя мало!!!» – в салон ворвался залихватский мотивчик.

В последнее время Кате везло на водителей, предпочитающих радио «Шансон».

– «Мерседес-Бенц спринтер», – шофер явно гордился своей машиной. – Восемнадцать мест, низкий пол, дополнительный отопитель салона, высокая крыша. Хотя сборка коломенская, а не немецкая, качество не страдает. Все эти «Газели» нам в подметки не годятся! Мы с напарником по очереди на «мерсе» работаем. Но сейчас напарник мой на юга с женой подался. А у меня сегодня выходной. Так что мы с тобой дадим газу.

Катя улыбнулась. Мама может быть довольна. Ее дочь катается с женихом на иномарке. Прямо как дочка их соседей с первого этажа, которая уже в восемнадцать лет выскочила замуж за местного предпринимателя, торгующего колбасой. В период ухаживания он тоже активно возил ее на «Мерседесе», а теперь она сидит дома с ребенком, а он активно возит молоденьких продавщиц.

– Ты знаешь, что моя мамка раньше с твоим папкой на «Сахарнице» работала? – подал реплику Виталик.

Общее прошлое может пригодиться в настоящем и помочь общему будущему в квартире на Патриарших. «Сахарница» – это сахарный завод. Долгое время кормилец и поилец всего местного населения. Но у Кати было свое отношение к этому предприятию.

На взгляд историка, завод дважды разрушал очарование их старинного городка, где дома на главной улице украшали лепнина и зелень садов. В первый раз – фактом своего создания в начале XX века. Ведь работавшим на нем гражданам потребовались бараки, а потом безликие, унылые панельные многоэтажки. В одной из таких и жила Катина семья.

Вторым ударом стало закрытие производства. Перестав быть трудящимися, многие стали пьющими. И Катин папа в их числе. Но, конечно, она не собирается обсуждать это с его будущим… гм… зятем.

– Помнишь, эта речка раньше была сладкой? – спросила Катя, когда они проезжали по мосту.

Надо же как-то поддерживать разговор.

– А то! – обрадовался Виталик. – Мы с пацанами столько сигарет на спорах выиграли. Даже столичные хмыри не верили, что бывают сладкие реки, пока не нахлебались здесь, как мы, отходов сахарного производства.

– Я здесь тоже купалась. Один раз, – призналась Катя. – Потом долго не могла волосы расчесать. Склеились.

– Так вот почему девки эту речку не любили! – хохотнул Виталик. – Ты открыла мне глаза, Катюха!

Ну, вообще-то она себя Катюхой не считала. Но промолчала. Вспомнила мамины нравоучения. Отношения – это компромисс.

– Хреново стало, когда «Сахарница» захлопнулась, – парень посерьезнел. – Меня ведь мамка тоже на завод хотела после армии устроить. А тут – облом. Ну ничего, не пропали! Баранка, вон, не хуже сахара кормит. Я недавно мамке стиральную машину закупил. С этим, сенсорным управлением. Она, конечно, без очков эти точки не понимает, не туда тыкает. Зато все соседки обзавидовались.