Ткачи снов
Шрифт:
Канаель снова повернулся к своей младшей сестре, смотрящей на него своими карими глазами.
– Я сказала что-то дурное?
– прошептала она.
Но Канаель не позволил себя обмануть. Несмотря на свой возраст, Инаель очень хорошо знала, как обвести кого-то вокруг пальца. Прежде всего, своего отца, который спешил выполнить любое её желание. Канаелю было ясно, насколько этот дар будет ей полезен позже. Позже, когда речь пойдёт о том, как переманить влиятельных людей царства на свою сторону.
– Когда присутствуют другие люди, тебе не следует
Мрачная эпоха считалась самой большой и ужасной войной в Четырёх царствах, которая когда-либо свирепствовала. Однако это случилось уже столетия назад. Книги истории и хроники рассказывали о ней, но доступ к ним имела лишь духовная элита страны.
Знания Канаеля о ней были ограничены, о ней почти ничего не преподавали, сосредотачивая свои занятия скорее на актуальных политических событиях.
– Ты должна пообещать мне больше никогда не упоминать об этом перед служанкой, муселёнок.
Даже если тебе трудно. Она не твоя подруга.
– Но Песня Небес не плохая. Она милая и хорошо обо мне заботится.
«Песня Небес на удивление быстро установила связь с моей сестрой», подумала Канаель и снова сел на кровать.
– Она милая, потому что это её работа.
– Это неправда!
– ответила вызывающе Инаель и скрестила руки на груди.
– Муселёнок, - начал Канель успокаивающе и использовал прозвище, которая дала Инаели её мать. – Конечно, ты очень сильно нравишься Песни Небес, но она здесь работает, и это её задача выполнять все твои желания.
– Но она поёт для меня, а это больше никто не делает, потому что запрещено!
– возмущённо воскликнула его сестра, чтобы в следующий момент опустится обратно на подушки, сконфуженно смотря в сторону.
Постепенно смысл её слов проник в его сознание, и он почувствовал, как его сердце пропустило удар. Казалось, будто его обхватила железная лапа.
Невозможно!
– Что?
Инаель натянула одеяло до самого носа. В её глазах блестели слёзы.
– Пожалуйста, не рассказывай никому! Я должна была пообещать ей это.
Он услышал достаточно. Значит, служанка пела для Инаели. Та служанка, которую он послал к сестре. Он чувствовал себя бесконечно глупо. Ослеплённый идиот! Больше не сказав ни слова, он соскочил с кровати и несколькими шагами пересёк комнату, распахнул тёмно-красную дверь и захлопнул её за собой. Некоторые слуги в холле испуганно повернулись в его сторону. Когда увидели сына правителя, они быстро опустили головы, некоторые также опустились на колени и коснулись пола носом и лбом.
– Песня Небес!
– разгневанно рявкнул Канель.
Служанка его матери, идущая в сторону восточного флюгеля, указала вытянутой рукой на узкую винтовую лестницу, ведущую в подвал, туда, где у слуг спальни. Он спешно пошел по коридору. Его шаги эхом отзывались от каменных стен, огонь в настенных чашах мерцал от потока воздуха.
– Мне привести ее Вам, Ваше Высочество?
– спокойным голосом предложила служанка,
Чем глубже он спускался, тем отчетливее доносились до него запахи масла, старой одежды и мокрых тряпок. Над сводом висела паутина, а камни становились все грубее. Когда Канаель достиг, наконец, слабо освещенного коридора, он увидел, как два человека резко отпрянули друг от друга. Молодая девушка с веснушками и развязавшейся шапочкой, выдававшей в ней прислугу из кухни и торговец, служивший у его отца. Они посмотрели на него так, как будто над их головами обрушились небеса и одновременно пали ниц в знак уважения.
– Песня Небес, где она?
– выдавил из себя Канаель после короткого молчания.
– Она ушла в комнату, Ваше Величество. Там впереди, вторая дверь.
Дойдя до двери, Канаель помедлил. Что он ей скажет? Она пела для его сестры. Это запрещалось и наказывалось, но она все равно пела. Не медля больше ни секунды, он открыл дверь и остановился, как вкопанный. Комната Песни Небес была размером с его кровать. В одном углу беспорядочно валялись платья, над табуреткой висела ее рабочая одежда.
Свеча была единственным источником света, поэтому в комнате было угнетающе темно. Песня Небес, стоявшая спиной к двери, рядом с крошечной охапкой соломы, служившей ей постелью, была занята расшнуровыванием платья. Узнав его, она испугалась и зажала рот рукой. Канаель закрыл за собой дверь.
– Ты пела для нее,- жестко сказал он.
– Господин, я...
– Не надо лжи!- прервал он ее.
– Скажи мне правду. Что ты пела? Как часто?
Песня Небес опустила глаза, тем не менее, он, наморщив лоб, заметил, что она сжала руки в кулаки.
– Ты пела запрещенные песни? Песни, способные разбудить зло? Ты ведь знаешь истории, и то, почему пение строго наказывается.
– Да.
– Тогда почему ты это делала? Ты хотела навязать моей сестре чужую волю? Применить запрещенную магию? То, что осталось со времен Тёмной эпохи?
Песня Небес подняла голову. Ему показалось, что в ее глазах светится упрямство. Она что совсем не боится?
Не боится, что он отдаст приказ выпороть ее и перерезать связки, прогонит со двора, тем самым отправив ее на голодную смерть, и что, отверженная, она никогда не найдет работу за пределами дворцовых стен? Никто не будет связываться с маленькой, грязной Заклинательницей душ.
– Нет, Ваше Высочество. Я люблю Вашу сестру. Я никогда не причиню ей вреда.
Она лгала. Или, по крайней мере, что-то от него скрывала, он отчетливо ощущал это. Придется ему поставить в известность отца.
– Будь честна со мной, Песня Небес,- мягко сказал Канаель, подойдя совсем близко к молодой девушке.
Она снова уставилась в пол, содрогнувшись всем телом, кажется его близость пугала ее. Так и надо. Ее дыхание щекотало его шею. Канаель молча ждал, что она поднимет глаза. Но она не поднимала.