Тлеющие осколки разбитых надежд
Шрифт:
На крыльце князь Андрей увидел какую-то знакомую фигуру. Он остановился, дабы рассмотреть, кто это. И это была, конечно же, Дарья Кибакова, которая, по-видимому, тоже собиралась уходить.
– Князь Болконский, вы за мною следите что-ли? – с небольшой иронией, произнесла она, глядя на Андрея и перебирая в руках свой веер.
– Не одному мне кажется, будто вы преследуете меня, – князь Андрей слегка улыбнулся.
– Мне это совершенно не надо, я вообще прибыла сюда по просьбе одного человека. И мне любопытно,
– С той же, что и вы, княжна, только меня уговорил мой друг.
– Что значит друг?.. За много лет я уже и забыла значение этого слова… Я всегда хотела быть другом для крестьян, хотя понимаю, что всегда буду для них только госпожой, – Дарья опустила взгляд. – Впрочем, какое это имеет значение? Нет друзей – нет и лишних проблем.
– Дабы человеку перестать быть одиноким, он должен встретить такого же одинокого человека.
– Что вы имеете в виду?
– Я тоже одинок.
– Понимаю, куда вы клоните… Но, увы, моё сердце завоевать очень сложно.
– Так ведь и моё тоже.
– Звучит как вызов.
– Не было никакого вызова, я просто сказал вам как есть, а всё остальное вы придумали сами, Дарья Алексеевна.
– Тогда… – она остановилась, будто додумывала, что же сказать дальше, – …не зовите меня Дарьей Алексеевной, можно просто по имени.
– У вас такое необычное, для дворянки, имя… Весьма редкое.
– Так ваше тоже не столь часто встречается в обществе дворян, – равнодушно ответила она.
– Вам не нравится моё имя? – как показалось князю Андрею, Дарья почему-то с особым удовольствием выводила его фамилию и часто вставляла обращение к нему именно «Болконский», а не по имени отчеству, например.
– С чего это такие выводы?
– Вы всегда зовёте меня по фамилии.
– Мне не не нравится ваше имя, мне нравится ваша фамилия, уж больно она у вас красивая. А вот моя собственная мне никогда не нравилась… Нет-нет, Андрей Николаевич, вы не подумайте, никаких намёков, я просто сравниваю, люблю, знаете ли, анализировать.
«Княгиня Дарья Болконская, хм… Звучит ведь!» – подумал князь Андрей. «Ох! С чего это у меня такие мысли? Может быть она вообще замужем, а это скорее всего так, хотя… Отчего же она княжна, и у неё девичья фамилия? Что-то у меня уже разум мутнеет…»
– Князь Андрей, а вы были женаты?
– Был… Моя жена Елизавета Мейнен умерла при родах, – Болконский замолчал, но далее продолжил: – потом я полюбил другую, сделал ей предложение, но она изменила мне, – он тяжело вздохнул. – Я не люблю об этом говорить.
Дарья не ответила ничего.
– А вы замужем, Дарья? – то самое, что он хотел спросить давно.
– Нет, разве вы не поняли – я ведь княжна.
– И никогда не были?
– Нет, никогда.
– Но отчего же? – её ответы настолько удивили Андрея, ведь всё это казалось ему абсурдным в её-то возрасте.
– Я ждала вас, – княжна, с ухмылкой, взглянула на него. – Шучу, я ценю свою свободу, и, как я уже говорила, завоевать моё сердце весьма трудно, – княжна Дарья взглянула на небо и произнесла: – А я ошибалась.
Князь Андрей посмотрел туда же, тучи разошлись совсем, небо было ясным, лишь разорванные облака клочками висели по краям неба.
Последовало долгое молчание.
– Знаете, мне уже пора, – она взглянула в глаза Болконскому. – Вы не похожи на других, князь Андрей, запомните это. До свидания, – Дарья отвернулась и спустилась с крыльца.
– A bientot[3], Дарья, – он глядел ей вслед, пока она отдалялась от него медленным и размеренным шагом. Пройдя какое-то расстояние, княжна остановилась перед каким-то человеком, который был вершков[4] так на восемь или даже девять выше её.
– Неужели Михаил Алексеевич почтил своим визитом этот вечер.
– Здравствуй, Darie, – князь Кибаков, с притворной нежностью, поцеловал руку сестры. – Comment vas-tu ici?[5]
– Я уже уезжаю, можешь не радоваться, – проговорила она, грубо отдёрнув свою руку.
– Так скоро? Может останешься ещё?
– Non[6], хватит с меня этих глупостей, мне здесь не место.
– Постой, у меня есть просьба к тебе. Я через три дня даю бал, и…
– Я должна присутствовать там? – княжна перебила брата. – Да ни за что на свете.
– Милая, s'il te plait[7], ради меня, а я сделаю для тебя что-нибудь, – князь Михаил давил сестру своим умоляющим взглядом.
– Ох… Куда ж вы без меня все… – Дарья закатила глаза.
– Так ты приедешь, Dorothee? – от такого обращения княжна поморщилась.
– Я просила, кажется, меня так не называть, а, коли разучился понимать русский, для особо одарённых на французский не перевожу, – с пренебрежением, произнесла она.
– Андрей, куда же ты ушёл? – Пьер вновь появился неизвестно откуда.
– Очень утомил меня сегодняшний вечер, – произнёс князь Андрей, всё ещё смотря как уходит княжна Дарья.
– Ты что, разговаривал с этой Кибаковой?..
– Да. Она весьма, хм… Интересный человек.
– Неужели? – Пьер был достаточно удивлён. – Ты же не…
– Нет. Я больше не свяжусь с женщинами, но она не похожа на них на всех…
– Andre, да ты хоть понимаешь, во что ввязался? Она просто жестоко поиграет с тобой! У неё ведь чувств никаких нет!
– Ты слишком низкого мнения о ней, княжна Дарья не та, кем кажется, – Болконский решил для себя, что через три дня обязательно поедет к Кибаковым на вечер. Князь Андрей не верил в эти «сказки» про то, что у Дарьи нет чувств. Отчего-то он был уверен, что они у неё есть, просто где-то глубоко в душе, ещё и эта её загадочность… Которая так и манила его к себе.