Тьма миров
Шрифт:
Утвердившись в мысли, что пора заканчивать затворничество и стоит начать делиться накопленным опытом с подрастающим поколением, Анкл повеселел. И хорошее настроение опять вернулось к нему, придав сил для дальнейшего пути. Он даже ускорил шаг, небрежно-игриво помахивая тросточкой в такт движению. Но какая-то малюсенькая и совсем невнятная тревога все равно угнездилась в дальнем, труднодоступном уголке его души и никак не хотела оттуда уходить.
Примерно через час он раздвинул буйные побеги колючего кустарника и облегченно вздохнул. Конец пути, цель достигнута. Чуть ниже, сразу за пологим каменистым спуском отсвечивал блеклым золотом песок берега. А еще чуть дальше за ним расстилалась темно-синяя гладь обширного озера. Лишь изредка по ней пробегала
Дэр, удовлетворенно хмыкнув, выбрался из зарослей и встал на краю мелкого обрывчика. Он задрал голову вверх, блаженно зажмурившись и подставив лицо навстречу ласкающим прикосновениям ветерка. Тот не замедлил воспользоваться случаем, едва уловимо погладив его по волосам на макушке.
Неожиданно Анкл протяжно и призывно завыл по-волчьи, вытянув губы в узкую трубочку. Завывание стремительно пронеслось над поверхностью озера и, ударившись на противоположном берегу об отвесный каменный утес, рассыпалось на множество мелких призывов, разлетевшись во все стороны осколками. Волшебник постоял с минуту, напряженно прислушиваясь. Он даже приложил ладонь к уху. Но ответило чародею только слабое, постепенно затухающее эхо. Тогда дэр еще раз повторил попытку, но результат оказался прежним.
Лицо Анкла постепенно вытянулось книзу, самую чуточку, но этого вполне хватило, чтобы наглядно отобразить недоумение, охватившее мага. Его левая бровь, изогнувшись домиком, вскинулась вверх, а вот глаз справа наоборот почти закрылся в недовольном прищуре. На высоком лбу четко прорезались глубокие бороздки морщин. А и без того тонкие губы, плотно сжавшись, казалось, превратились в единое целое, словно у него вообще отсутствовал рот.
Поспешно спустившись, словно снежная лавина с горы, волшебник присел на корточки и принялся внимательно рассматривать песок перед собой. Он даже не поленился зачерпнуть небольшую горсточку в ладонь, чтобы понюхать. Потом дэр медленно встал, выпрямившись в полный рост, и развеял песчинки по ветру.
Случилось то, чего ему не могло присниться и в самом худшем из кошмаров. Около озера не нашлось ни одного следа. И даже запаха от него не осталось. Такое произошло впервые за всю историю хранения Тайны. Стража просто-напросто исчезла, как будто ее и не существовало вовсе. И только сейчас Анкл отчетливо понял, что же его так глухо, смутно и неясно терзало и беспокоило, пока он шел по Запретному лесу. В это посещение он ощущался не просто как Запретный, а воспринимался скорее как Мертвый. Не слышалось в нем ни звука, ни шороха крыльев, ни даже отдаленного воя. Сейчас волшебнику вспомнилось, что чем ближе он приближался к цели, тем все более и более пустынно становилось вокруг. Казалось, даже муравьи и прочая мелочь покинули лес навсегда. Но мучаясь с похмелья и размышляя о необходимости обзавестись учеником, маг не обратил внимания на глухо ворчащие чувства. А зря!
Ведь систему охраны Запрета и отпугивания любопытных чужаков отладили давным-давно, и она никогда не давала сбоев. Одно только внезапное уханье громадной совы-сторожа прямо над ухом любителей шляться незнамо где обычно приводило большинство из них в панический ужас, заставляя бежать сломя голову прочь из леса. Да постоянное, преследующее каждый твой шаг шуршание чего-то неведомого в опасной близости за спиной, от которого душа уходит в пятки и постоянно хочется оглянуться. Но обернуться и взглянуть на источник звуков почему-то всегда кажется еще страшнее, чем оставаться в неведении относительно существ, их производящих. А это всего-то навсего стайка летучих мышей-вампирчиков. Зачарованных, конечно. Потому им все равно когда летать, неотступно преследуя жертву и терпеливо поджидая момент, когда он приляжет отдохнуть и заснет. Вот тогда-то…
Но если путник попался из резвых, неотдыхающих да бесстрашных, тогда и много чего еще у Анкла имеется про запас, чтобы попытаться образумить безмозглого кретина, решившего по грибы-ягоды гульнуть. Вот когда услышишь совсем рядом с собой многоголосый голодный вой, от которого кровь в жилах застывает, словно лед, то тут, по обыкновению, даже самые безбашенные храбрецы настолько резво стартуют в обратном направлении, что их скорости любая скаковая лошадь позавидует.
Так вот, раньше эти звуки присутствовали в чащобе всегда, а теперь их, оказывается, нет.
Отсутствие их тихого и ненавязчивого фона к вялотекущим мыслям и показалось малость странным. Ведь Анкла тоже всегда встречали, только, конечно, не так, как всех прочих. Его-то охранники-зверюги знали и любили. Ну, а кто не любил, те хотя бы уважали. Или сами побаивались. Естественно, что тональность всех лесных звуков была совершенно иной, чем при вторжении чужака. Но она всё равно имелась в наличии, эта самая тональность! В этот же раз в воздухе висела звенящая и зловещая тишина…
Анкл торопливо скинул с плеча свою суму и, развязав плохо слушающимися от волнения пальцами тесьму, недолго порылся в ней. На свет появилась небольшая шкатулочка из потемневшего от старости дерева, когда-то красиво расписанная узорами. Но красота осталась в далеком прошлом: витиеватая роспись уже поистерлась, краски потускнели, а местами и вовсе зияли проплешины голого дерева. Внутри шкатулочки теснились одна к другой крохотные пробирки, наполненные… Короче, много там в них разных наполнителей имелось. О свойствах некоторых Анкл уже так крепко успел подзабыть, что применять их без чтения пространной и подробной инструкции, не рискнул бы, даже находясь в безвыходной ситуации вблизи от смертельной опасности.
После минутного замешательства, сопровождаемого неуверенным покачиванием головой, активным перемещением бровей на различные участки лба, напряженным тереблением мочки уха и еще более злым подергиванием оной, под тихое бормотание всевозможных заковыристых ругательств, Анкл всё же решился и выдернул одну крохотную пробирочку из гнезда.
— Кажись, эта…
Маг высыпал ее содержимое себе в ладонь и, крепко сжав кулак, направился к воде. Подойдя вплотную к неспешно накатывающим волнам, он присел на корточки и замер на некоторое время, напряженно размышляя. Потом дэр, приняв решение, прерывисто вздохнул, разжал кулак и сдул лилово-серебристую пыльцу в направлении озера. Она сперва закрутилась маленьким вихрем под напором ветра, но затем плавно осыпалась в волны.
Анклу несказанно повезло, что на такой непредвиденный случай у него заранее было припасено сплетенное заклинание, до поры до времени мирно дремавшее в порошке. А то бы пришлось сейчас с больной-то головой сосредоточиться на довольно-таки нудной процедуре отлова магических нитей. Так потом еще требуется отловленную пряжу стихий сплести в нужное кружево конкретного заклинания, завязать узелки в базовых точках, заштопать потревоженное вмешательством Пространство, намотать нить Времени вокруг готового продукта, задав параметры действия «от» и «до», запрограммировать каждую отдельную составляющую формулы заклинания и синхронизировать их совместное исполнение. И еще…
Короче, сбрендишь раньше, чем закончишь приготовления. Так вот маг и подумал, что ему повезло, коль у него всё уже заранее готовым оказалось. Осталось лишь активировать чары, введя ключ-пароль.
Когда последняя крупинка порошка упала на поверхность воды, Анкл с обреченным выражением на лице выпрямился и, коснувшись озера кончиком трости, громко произнес:
— Инвокатио озирф!
А затем дэр стал просто ждать. Несмотря на свой многолетний опыт волшебника, ему в первый раз пришлось применить именно это заклятие, и Анкл не был до конца уверен, что всё сделал правильно, когда упаковывал чары в порошок. Одно дело колдовать у себя в лаборатории, то и дело сверяясь с потрепанной книжкой «Теория, практика и механика процесса приготовления редких заклинаний в домашних условиях с последующим их программированием», и совсем другое… ждать. Сработает, как требуется? Взорвется все вокруг к чертям собачьим? Монстрюга страшенный вылезет из преисподней? Или просто ничего не произойдет?