То, чего не было
Шрифт:
– Вы не могли бы... Эту ленту с биотоками или как там ее... В общем, запись... той жизни вы не могли бы дать мне в пользование?
Профессор покачал головой.
– Это невозможно.
–
– Во-первых, нужна специальная аппаратура, которая стоит сотни тысяч. Во-вторых, необходим строгий врачебный контроль. В-третьих - поймите, это главное, - нельзя жить искусственной жизнью.
– Почему?
– Потому что... Но это же ясно! Впрочем, достаточно и первых двух ограничений.
– Понятно...
Он неловко поклонился, отчего голова его привалилась к плечу, и шагнул к выходу. Черт, и костюм на нем какой-то обвислый, серый, унылый, как и он сам.
Профессор подошел к окну. Вот по аллеям больничного сада бредет человек, которого он спас. Да, да, вытащил из смерти тем, что дал ему искусственное счастье и разбудил волю к жизни. Метод оправдал себя, метод спасет еще многих людей, а его, автора, ждет слава. Все прекрасно в это солнечное утро. Профессор с удивлением заметил, что
Профессор опоздал, и, когда он поднялся наверх, его встретил дежурный врач и привычной скороговоркой доложил:
– Сэтти Товиус, повторное покушение на самоубийство, все обычные меры приняты, состояние тяжелое, но непосредственная опасность миновала.
– Он в сознании? Может говорить?
– Да.
Профессор с такой быстротой устремился к палате, где ночник скупо освещал восковое, заострившееся лицо Сэтти Товиуса, что полы халата взвились у него за спиной, как крылья архангела.
– Зачем... зачем вы это сделали?
– Я... хотел... чтобы... повторился... берег.
Хрипящий голос, казалось, выходил из разорванных легких.
– О господи! Но почему?
– У меня... никогда... не было... этого... в жизни... Ничего... похожего.
"И уже не будет никогда", - подумал профессор, тупо глядя на жалкое подобие человека, именуемое Сэтти Товиусом.