То, что останется после тебя
Шрифт:
– В конце концов, это всего лишь телевизионная передача, - заключил он.
– А сейчас столько развелось подобных мистических передач, что просто диву даешься. Повсюду колдуны, экстрасенсы, снежные люди, инопланетяне. Ну, и как тут можно чему-то верить?
Игорь пожал плечами.
– Тоже верно. Но, по крайней мере, я не слышал этому другого научного объяснения, кроме слепого отрицания очевидного. Случаев исцеления святой водой множество. И это подтвержденный факт.
Виктор поморщился.
– Не представляю себе этого. Слышал, конечно, что многие люди исцелялись, но сам я этому поверить не могу.
Лебедев опустился обратно на диван. Задумчивость не сходила
– Мы ведь все воспитывались во лжи, - сказал он.
– Материализм, которому учили нас, лишь видимая часть того мира, в котором мы все живем. Нельзя все подогнать лишь под него. На многие вопросы наука никогда не сможет дать ответа. Для познания мира нужен совсем другой подход.
– Очень может быть, - согласился Виктор, вновь поджимая под кресло ноги.
– Мы все развращены атеизмом, - продолжал Игорь.
– Взять хотя бы все наши любимые советские фильмы, на которых мы выросли.
Коршунков бросил на него недоуменный взгляд.
– Вспомни фильмы, на которых мы все росли. Например, тех же "Неуловимых мстителей".
Виктор невольно улыбнулся, вспомнив один из самых любимых фильмов своего детства.
– А ведь это страшный фильм. Не потому, что показывают на экране, а потому, что этот фильм несет в себе. Вспомни, как называли себя герои этого фильма. "Красные дьяволята".
Виктор согласно кивнул.
– А дьявол всегда и во все времена был символом зла. Понимаешь теперь всю нашу трагедию? Произошла подмена ценностей. Нам добро подменили злом.
Лишь произнеся эти слова, Игорь вдруг сам осознал их полный смысл. Эта фраза стала откровением не только для Виктора с Маргаритой, но и для него самого.
– При чем здесь фильмы?
– спросил Виктор.
– При том, что нас никогда не учили настоящей доброте и, тем более, любви. Нас учили, что людей необходимо делить на наших и не наших. Все, кто не наши, должны беспощадно уничтожаться. Вот в чем смысл революционных фильмов. А это чудовищно. Человек, как бы берет на себя право верховного судьи, роль Бога. Но, какое право он имеет это делать? Тем более что указания о том, кто наш и не наш, поступали сверху, от власть имущих. А разве можно любить и ненавидеть по приказу. Кем будет такой человек, который сможет это делать? Безумным фанатиком? Из истории мы знаем, что из этого получилось. Советская власть зачастую объявляла врагами народа тех, кого еще вчера сама же превозносила. И люди, в конце концов, окончательно запутались между добром и злом. В результате в них возникло полное недоверие друг к другу, а способность кого-либо любить исчезла. В конечном итоге, нас учили просто ненависти. А это огромнейшая наша ошибка. Человек не должен испытывать ненависти ни к кому. Потому что ненавидящий человек делает хуже, прежде всего, самому себе. Он разрушает себя, как физически, так и духовно. Сейчас появилось множество экстрасенсов, которые утверждают, что у людей нарушены ауры, и что все людские болезни от этих поврежденных аур. Но разве все эти ауры, если они, конечно, существуют на самом деле, не зависят напрямую от внутреннего состояния человека. И получается как раз наоборот, ауры больны оттого, что сами люди больны, на эмоциональном и чувственном уровне.
Виктор усмехнулся.
– Ауры, Христос, святая вода. Вот куда мы зашли. А я и не знал, что ты являешься верующим христианином.
– Христианином?
– переспросил Игорь, и задумался.
– Да я и не думаю, что я христианин.
– Тогда откуда же такие речи?
– Просто у нас в тюрьме был священник, который часто читал нам подобные проповеди. Многие из них заставили меня задуматься. Христианин ли я? Не знаю. Меня всю мою жизнь воспитывали в атеизме. А как тут можно быть христианином? Я даже не знаю толком, как к этому подойти. Единственное, что я знаю, это то, что наше физическое состояние во многом напрямую зависит от состояния духовного. А это заставляет всерьез задуматься над тем, как ты живешь, и что оставляешь после себя.
Он переводил взгляд с Виктора на Маргариту, и обратно, пытаясь по их лицу прочесть то, что они думают по поводу всего сказанного. Но сделать это оказалось нелегко. По лицам Коршунковых было трудно понять, что у них на уме.
Игорь взглянул на наручные часы.
– Кажется, я засиделся у вас, - сказал он, поднимаясь с дивана.
– Наверное, задерживаю вас. Извините, если сказал что-либо не так.
Лебедев направился к выходу. Маргарита проводила его, закрыв за ним входную дверь.
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
19
Все последние дни Игорь занимался тем, что усиленно пытался найти работу. Это оказалось не таким простым делом. Программистов требовалось множество, но везде были возрастные ограничения, в среднем до тридцати пяти лет. Наконец ему попалось на глаза объявление, позвонив по которому, он не получил отказа в связи со своим возрастом.
На следующий же день Лебедев поехал по указанному адресу. Это, как и следовало ожидать, снова был офис. Оглядев мрачное высотное здание, напомнившее ему, царившим в нем оживлением, пчелиный улей, Игорь вошел внутрь.
Начальника отдела звали Золотарев Юрий Сергеевич. Он тепло встретил вошедшего, приветливо поднявшись из-за своего стола, едва только тот переступил порог офиса.
– А, здравствуйте, здравствуйте, Игорь...
– Золотарев запнулся, и вопросительно посмотрел на Лебедева.
– Леонидович, - подсказал тот, пожимая протянутую для приветствия руку.
– Игорь Леонидович, - поправился Золотарев.
– Что ж, присаживайтесь.
Он указал на свободный стул, стоящий рядом с его рабочим столом. Игорь послушно сел, рассматривая ничем не примечательное лицо Золотарева, который по возрасту был лет на десять моложе него самого.
– Итак, вы претендуете на место системного администратора?
– Золотарев сел напротив гостя, и сцепил пальцы рук в замок.
– Совершенно верно.
– Очень хорошо, - сказал Золотарев.
– Теперь, будьте добры, расскажите мне подробней о вашем опыте работы в этой сфере.
Игорь перечислил все, чем он владел, и где работал. Работодатель вежливо и спокойно его выслушал. Судя по его виду, рассказанное Игорем его устраивало.
– Ну что ж, - произнес он, когда Лебедев закончил.
– У вас, я вижу, богатый опыт. Правда, насколько я понимаю, это все в основном была нелегальная работа, работа, так сказать на частные заказы?
– Можно и так сказать, - согласился Игорь.
Золотарев задумчиво потер подбородок.
– Впрочем, сейчас по-другому трудно. Все приходится делать подпольно и нелегально. Ну, это не важно.
Он откинулся на спинку стула, и вперил взгляд в программиста.
– Я думаю, что вы подойдете нам. Мы дадим вам месячный испытательный срок. Если справитесь, то считайте, что вы у нас работаете.
Игорь с недоверием посмотрел на Золотарева. Неужели все так просто?
– И вам подходит мой возраст?
– подозрительно спросил он.