Шрифт:
Глава 1
Тринадцать лет назад
Ледяная крошка брызнула веером. Удар пришелся как раз в середину цифры «восемь»
– Отвали, Лапа!
Но было поздно. Потерянная шайба уже металась от клюшки к клюшке, неумолимо приближаясь к заветной цели.
– Пасуй! Лапа, пасуй! – раздался крик.
Обманное движение, обводка противника, шайба влетела в ворота. Вопли пронеслись горьким и радостным эхом под высокими сводами спортивного комплекса. Лапа, игрок в красной форме, «двадцатка», катился прочь от ворот, высоко потрясая клюшкой.
– Лапа! – громко крикнул «восьмерка» и провел крагой по горлу.
Лапа опустил клюшку, постучал ею по льду, словно приглашая противника к схватке. «Ну погоди же, – пробормотал «восьмерка», – сейчас я тебя сделаю». Стремительно бросился к игроку в красной форме, который вел шайбу, вздернул вверх его клюшку, давая шайбе продолжить скольжение, ловко перехватил и помчал на поле соперника.
Лапа бросился в погоню, терзая лед, и почти догнал, когда резкий звук свистка остановил его.
– Парни! Заканчиваем, – тренер подал сигнал еще раз, давая отбой игре. – Все, я сказал!
Хоккеисты подросткового клуба «Заря», тяжело отдуваясь, покатились к открытой в борту калитке. Тренер одобрительно посмотрел на их мокрые лица – выложились по полной. Молодцы. Двое игроков все еще толкались возле одних из ворот, щелкая клюшками по льду. Шайба отлетела к борту, раздался гулкий звук. «Восьмерка» метнулся за ней, сзади в него врезался «двадцатый», проведя неплохой хит.
– Двадцатый и восьмой, для вас особое приглашение? – Свист и последующий окрик, казалось, не возымели на мальчишек никакого действия. Тренер нахмурился. В кармане затрепыхался телефон, звонили из Комитета по спорту, и он спешно вышел в более тихое место. Мимо, тяжело грохая ботинками, протопали в раздевалку запаренные мальчишки.
– Да нет же, все равно я тебе сейчас вдую! – «Восьмерка» силился прорваться к воротам.
– Кишка тонка. – «Двадцатый» упал на колени, поймав шайбу.
– Простите, здесь сейчас наше время…
Хоккеисты дружно развернулись. Мальчишка лет тринадцати в синем трико с серебряным позументом строго смотрел из-под светлой челки.
– Ой, кто это тут? – дурашливо пропел «восьмерка». – Никак детский сад на прогулке?
– Нет, это попугаи сбежали из зоопарка. – «Двадцатый» быстро поднялся на ноги и легонько ткнул мальчишку крагой в плечо. – Смотрите на него: наше время, – передразнил он.
– Да, – твердо повторил фигурист, – наше время, и я вас прошу освободить лед. Мы такие же спортсмены, как и вы, и тоже платим за тренировки.
– Такие же? – громко захохотал «двадцатый», а следом за ним «восьмерка». – Да вы посмотрите на него! Еще бы в колготках на лед вышел.
– Да
– По-вашему, мужик только тот, кто тупо ездит туда-сюда и гоняет дурацкую шайбу? Вот уж точно интеллектуальное занятие, – фигурист тряхнул челкой.
– Че ты сказал? – «восьмерка» грозно набычился.
– Подожди, – «двадцатый» отодвинул приятеля. – Значит, дурацкое? Ну-ка держи, – он сунул клюшку в руки оторопевшему мальчишке. – Докажи, что мужик, а не чмо в лосинах.
– И не собираюсь! – Клюшка упала на лед с глухим стуком.
– Да чего ты с ним возишься. Он же из этих, – «восьмерка» сделал неприличный жест.
Лицо мальчишки залила краска.
– Сам ты из этих! Идиот!
– Ой, ну точно! Смотри, как покраснел! А волосики-то длинные, как у девчонки. Девочка, а девочка, как тебя зовут?
Мальчишка замахнулся на обидчиков. Те со смехом разлетелись в стороны. «Восьмерка» клюшкой зацепил одиноко лежащую шайбу и погнал ее по льду. Возле фигуриста резко затормозил, погонял шайбу возле самых его ног.
– Ну, давай, – подначил он, – давай. Докажи, что мужик. Поймаешь шайбу – первый тебе руку пожму. Становись, – он кивнул на пустые ворота.
Фигурист посмотрел на ухмыляющиеся лица парней. Оглянулся на двери в раздевалку, откуда должен был появиться тренер.
– Думаешь, не смогу? – зло выпалил он. – Думаешь, самый крутой? Восьмой номер нацепил и считаешь, что на Ови стал похож? Да ты и рядом не стоял!
– О! Да ты хоккей смотришь, девочка?
Хоккеисты громко засмеялись и застучали клюшками по льду. Фигурист сжал губы. Да, он любил хоккей, но ему нельзя в него играть. Надо беречь руки и ноги. И тренер его убьет, если… Он посмотрел на хоккеиста в синей форме. Такой же парень, может, чуть старше. Лет пятнадцати, а кажется уже таким взрослым и сильным. Да, у него там накладки на плечах и груди. Но глаза – глаза не совсем детские. И лицо… Он кивнул и поехал в сторону ворот. Встал посередине, чуть согнул ноги в коленях, выставил перед собой клюшку.
– Молодец! – крикнули ему. – Держи!
«Восьмерка» покатал шайбу влево-вправо, подмигнул другу, тот ухмыльнулся, предвкушая потеху. Клюшка чиркнула по льду, подцепила шайбу под донышко, и та, влекомая силой удара, не скользнула по гладкой поверхности, а подлетела и понеслась вперед. Напрасно мальчишка выставлял клюшку, шайба ударила его по ноге и отлетела вбок. Фигурист рухнул на колени. Не очень приятное падение. Впрочем, эта боль не глушила боль, которая разливалась по голени. Он застонал, чувствуя, как слезы сами катятся по щекам.
Хоккеисты смеялись и хлопали друг друга по наплечным щиткам.
– Молодец! Классный буллит.
– Все, идем. Саныч ругаться будет.
Они оглянулись на согнутого мальчишку и поспешили на выход. Фигурист с трудом встал. Нога почти онемела. Он все же толкнулся и покатил на здоровой ноге прямо на хоккеистов. Рука, сжатая в кулак, впечаталась в спину «двадцатки». Хоккеист оглянулся и ударил худенького противника в грудь растопыренной ладонью. Мальчишка отлетел и треснулся об лед, проехав на спине по инерции. И остановился. И больше не двигался.