Точка обмана
Шрифт:
— Вы слишком многое домысливаете, мисс Тенч.
— Что именно? Что между вами существует связь? Или что вы способны отвернуться от своего кандидата?
— И то и другое.
Тенч улыбнулась и поднялась из-за стола.
— Ну хорошо, давайте прямо сейчас проясним один из этих пунктов, согласны?
Она снова подошла к сейфу и опять вернулась с конвертом, на сей раз красным. На нем стояла печать Белого дома. Советница сломала печать, перевернула конверт и высыпала перед гостьей его содержимое.
На столе оказались десятки цветных фотографий.
ГЛАВА 46
За стенами хабисферы продолжал дуть сильный ветер. По сравнению с океанскими ветрами, к которым привык Толланд, он представлял собой совсем иную, непривычную и опасную стихию. На океанских просторах ветер — следствие приливов и фронтов повышенного давления, а потому дует порывами. Здесь же это был тяжелый холодный воздух, словно приливная волна, скатывавшийся с ледника. Наиболее мощный поток воздушных масс из всех, какие приходилось испытывать Толланду. О таком ветре, дуй он со скоростью в двадцать узлов, мечтал бы каждый моряк. Но при восьмидесяти узлах он был проклятием даже для тех, кто ощущает твердую землю под ногами. Толланд чувствовал, что, если сейчас остановиться и расслабиться, ветер легко может сбить с ног.
Эта воздушная река оказывалась еще более неприятной из-за небольшого наклона ледника. Угол был совсем незначительным, понижение продолжалось две мили — до самого океана. Но даже несмотря на острые шипы, прикрепленные к ботинкам, Толланда не покидало неприятное чувство, что любой неосторожный шаг способен лишить его опоры и отправить в неприятное путешествие по бесконечному ледовому склону. Двухминутная лекция, прочитанная Норой Мэнгор о безопасности на леднике, оказалась совершенно бесполезной.
— Это ледоруб «Пиранья», — поясняла она во время сборов, прикрепляя легкое орудие в форме буквы «Т» к его поясу. — Лезвие стандартное, в форме банана, полу–трубчатое. Если кто-то поскользнется или не сможет устоять перед порывом ветра, надо схватить ледоруб одной рукой за рукоятку, другой за головку, с силой воткнуть в лед лезвие и упасть рядом, упираясь шипами.
С этим вселяющим уверенность напутствием Нора связала всех четверых подобием упряжи. Все надели защитные очки и вышли в полярную ночь.
Сейчас четыре фигуры двигались вниз по леднику, отделенные друг от друга десятью ярдами веревки. Нора шла первой, за ней Мэрлинсон, потом Рейчел, а Толланд выполнял функцию якоря.
Чем дальше уходили они от хабисферы, тем острее становилось беспокойство Толланда. В надутом костюме, хотя и очень теплом, он чувствовал себя лишенным координации астронавтом, который с трудом пробирается по далекой планете. Луна спряталась за плотные штормовые облака, погрузив ледовую пустыню в непроглядную тьму. Ветер с каждой минутой становился все сильнее, ощутимо подгоняя вниз.
Постепенно защищенные очками глаза начали различать огромное пустынное пространство вокруг, а с осознанием пустоты пришло и ощущение грозящей опасности.
Излишни ли предосторожности НАСА или нет, Толланд не переставал удивляться решению администратора рискнуть жизнью четырех человек, хотя можно было ограничиться двумя. Тем более странно, что две дополнительные жизни принадлежат дочери сенатора и знаменитому астрофизику. Толланд испытывал потребность защитить Рейчел и Корки. Как капитан он привык брать на себя ответственность за членов команды и всех, кто находится рядом.
— Держитесь позади меня! — скомандовала Нора, с трудом перекрикивая ветер. — Пусть санки прокладывают путь.
Алюминиевые санки, на которых Нора везла необходимое оборудование, напоминали огромного кузнечика. На них аккуратно поместились исследовательские приборы и средства обеспечения безопасности, которые Нора использовала на протяжении нескольких последних дней. Все оборудование, включая запасные батареи, сигнальные ракеты и мощный фонарь, было спрятано под надежно закрепленным пластиковым чехлом. Несмотря на большой вес, санки легко скользили по гладкой поверхности на длинных, широких полозьях. Даже на почти незаметном склоне они сами ехали вниз, Нора лишь слегка удерживала их, прокладывая путь.
Толланд обернулся, оценивая, как увеличивается расстояние между ними и хабисферой. Они прошли всего-то каких-нибудь пятьдесят ярдов, однако бледный изгиб купола почти совершенно исчез из виду, погрузившись во тьму.
— А как мы найдем обратную дорогу? — прокричал Толланд, обращаясь к Норе. — Хабисфера уже почти...
Он не успел договорить — его голос утонул в громком свисте и шипении. В руке Норы зажглась сигнальная ракета. Яркая красно-белая вспышка озарила пространство десяти ярдов в окружности. Ногой Нора сделала небольшое углубление в снегу, оставив с наветренной стороны защитный бугорок. Потом вставила в углубление горящую ракету.
— Высокотехнологичные хлебные крошки, — пояснила она.
— Хлебные крошки? — переспросила Рейчел, защищая глаза от неожиданно яркого света.
— Гензель и Гретель! — прокричала в ответ Нора. — Ракеты протянут еще с час — с лихвой хватит, чтобы по ним найти обратную дорогу!
И четыре фигуры снова побрели вниз по леднику — в кромешную полярную тьму.
ГЛАВА 47
Гэбриэл Эш пулей выскочила из кабинета Марджори Тенч, почти сбив с ног секретаршу. Перед глазами у нее все еще стояли ужасные фотографии — переплетенные руки и ноги, лица, на которых читается экстаз.
Она не имела ни малейшего понятия, каким образом сделаны снимки, но в их достоверности сомневаться не приходилось. Они действительно показывают то, что происходило в офисе сенатора, причем фотографировали откуда-то сверху, точно с потолка.
Господи, помоги! На одной из фотографий сенатор совокуплялся со своей молодой ассистенткой прямо на рабочем столе, на разложенных там официальных документах.
Марджори Тенч догнала Гэбриэл возле Комнаты карт. В руке она держала тот самый страшный красный конверт.