Точка росы
Шрифт:
— Мозги сушить? Да я и так больше любого умника деньги гребу. Я своего счастья не упущу. Слышала, Викторенко посылку с помидорами получил. И все раздал. Один помидор оставил на семена. Теплицу собирается строить. А ребята решили у него помидор этот тиснуть!
— Ты?
— Зачем я, другие найдутся!
— Ну и подонки!
— Ты что это? Или Иван, который Спиридонович, подкатился к тебе? — Слесарь захохотал. — Ай да Иван Спиридонович! Жох!
Операторша вскочила и со всего размаха ударила парня по щеке.
— Это ты, кажется, подкатывался!
Вернувшись с дежурства, Золя, даже не поздоровавшись, заявила Ларисе:
— Я вчера влепила Борьке.
— Руки распустил?
— Так бы я ему и позволила. По себе начал всех равнять. Викторенко решил теплицу строить… Один помидор оставил на семена… А он этот помидор решил украсть.
— Так, значит, помидоры принес Викторенко, — откликнулась Лариса и покраснела.
В пятницу Золя Железкина сообщила подруге, что Ивана Спиридоновича вызывают в Березово.
— Совещание будет. Я телефонограмму приняла. Лунев подписал.
До последней минуты Лариса думала, что Викторенко зайдет к ней попрощаться, но он не заглянул в диспетчерскую. Она обиделась, хотя и не имела никакого права. Ведь это она избегала Викторенко. Откуда же ему знать, что она решила помогать ему — в институте хорошо чертила. Она уже знала о Юле Зимнице и надеялась, что и ее примут в отряд — она же комсомолка! Потянулись томительные дни ожидания. Никогда не представляла, что можно так волноваться за чужого человека. Вечером отправилась к Сосьве. Вышла на знакомую тропу. Издали увидела толстый корень. Не забыла, где споткнулась. Ждала чуда. Почти верила: вот-вот раздастся голос, по которому соскучилась: «Вам помочь?» — «Я зацепилась за корень. Каблук сломала!»
Проходя по скрипучему песку, Лариса еще издали заметила толстую трубу газопровода. Она отливала чернотой, как выброшенный на берег кит. Девушка посмотрела в сторону противоположного берега, но он терялся в дымке. Хотела представить, куда устремилась труба, которая нырнула в реку, где пересечет тайгу, преодолеет топкие болота, вырвется на колхозное поле. Неблизкий путь до Серова, куда они каждую минуту, час, день без остановки подают газ.
Лариса положила узкую ладонь на нагретый бок трубы. Металл доносил тяжелые удары летящего газа.
«Золя, не забывай следить за точкой росы!» — мысленно подсказала подруге.
Сводки по добыче газа они передавали в Березово. Сегодня ей заступать на дежурство в ночь. Поверила, что ее сообщение обязательно прочтет Викторенко. Первой: сводкой она поздравит с добрым утром, второй — с добрым днем, а вечером скажет ему! «Спокойной ночи!» Иван… Иван Спиридонович может не волноваться. Она обещает следить за всеми приборами. Подача газа не будет падать!
Балагур и весельчак, бригадир сварщиков Василий Егорович совершенно менялся, когда разговор заходил о работе. Он долго приглядывался к Николаю Монетову. Все брал на заметку: сколько раз устраивал перекур, как держал защитный щиток и электрод. Бригадир во время работы не лез с поучениями, не отрывал от дела. После рабочего дня сам шагал по трубе, как канатоходец, все придирчиво осматривал. За хорошую работу хвалил, а следовало — и ругал.
Так повторялось каждый день. Бригадир, громко пришлепывая резиновыми броднями, совершал очередной марш по трубе. Шерстяная вязаная шапка с кисточкой удивительно подходила к обветренному лицу, нажженному солнцем и ветром. Если шапка открывала чуб седых волос, бригадир возвращался к балкам в хорошем настроении. Низко надвинута на глаза — Василий Егорович готовится к разносу.
Под особым наблюдением у него потолочники. Следил за каждой прожженной дыркой в одежде. Круговой шов — это двадцать килограммов электродов. Их можно вколотить в металл, а можно расплескать.
Василий Егорович занял место на пне. Напротив расселись сварщики. Подмастили под себя доски. Будь лужайка — разлеглись бы, чтобы выпрямить ломящие спины. А на вечной мерзлоте долго не просидишь. Под торфяником лед.
— Игнат, ты где бреднем собрался ловить рыбу? — Василий Егорович в упор уставился на конопатого потолочника. Веснушками усеяны лицо, руки и короткие пальцы. Кажется, что весь в сусальном золоте — вот-вот засветится в солнечных лучах.
— Какую рыбу? Нет у меня бредня!
— А ты посчитай дырки на куртке. Бредень. Как сварил сегодня шов — срамота!
В конце беседы Василий Егорович поднял со смолистой доски Николая Монетова. Молча протянул ему звезду, сваренную из электропроводов. Придумал бригадир такую награду. Вручил — переводит сварщика в потолочники.
Потолочник не сидит на высоте. Он лежит под трубой, прижимаясь к ее стальному боку. На лице щиток, а в руке держатель с электродом. На дне открытой канавки колотый лед или вода, черная от торфа.
Сколотил сварщик пару досок — счастлив, а их некуда подсунуть. А потому лег в воду или на мерзлую ломлю. Но велика честь быть потолочником, признанным мастером!
Николай Монетов не скрыл радости. Крепко зажал звезду в руке. Поблагодарил бригадира.
— Чего там, по делам и награда! — Василий Егорович пристально поглядел на парней. Долго им еще шагать за трубой. Каждый должен сварить тысячи швов. «Поторапливайся, но не спеши, — постоянный совет бригадира. — Допустишь брак — лететь тебе на крыльях из бригады!»
Неизвестно, от кого узнал Викторенко, что Николай Монетов переведен в «потолочники». Знаменательное событие в жизни сварщика решено было отметить на очередном «чаепитии за круглым столом». Командовала Юля Зимница.
Один за другим явились Славка Щербицкий, Гордей Завалий и Касьян Лебедушкин. Юлю обрадовало, что парни по ее совету пришли в белых рубахах, при галстуках.
— Нас только пятеро? — удивленно спросил Гордей и демонстративно посмотрел на часы.
— Так вы ж ближние, — сказал Викторенко. — А остальным добираться и добираться.