Точная Копия

Стиллинг Рут

– Отведи его в кабинет, Генри, – приказывает Вайолет, спускаясь по лестнице в пижаме, её длинные светло–седые волосы накручены на бигуди.

Качая головой, я остаюсь на месте.

– Нет, не нужно. То, что я хочу сказать, не займет много времени.

– Нам не нужно, чтобы ты что–то говорил. Мы услышали достаточно в прошлый раз, когда ты нанес нам приятный визит. Тогда в наш адрес было брошено достаточно оскорблений, – Вайолет делает последний шаг и встает рядом со своим мужем. Их холодные лица искажены гневом.

Глядя в потолок, я пару раз

киваю и улыбаюсь.

Опустив голову, я смотрю им обоим в глаза.

– Я провел последние шесть месяцев, доказывая вашей дочери, что я не тот человек, за которого она меня принимала. Она сделала предположения обо мне, основываясь на моей репутации и одном инциденте в баре. Внешне она кажется сдержанной. Я был одержим вашей дочерью гораздо дольше, чем вы думаете, или, вероятно, заботитесь. Несмотря на то, что она ничего не знала обо мне, я выяснил о ней всё. Единственное, что ускользало от меня, – это почему она была такой, – жалко улыбнувшись им обоим, я продолжаю. – Скажите, на двери её спальни всё ещё висит замок?

Они смотрят друг на друга, явно удивленные тем, что я знаю.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, и тебе лучше уйти, – выпаливает Генри.

– Я знаю, что раздражаю вас, так что я пойду, – отвечаю я, поворачиваясь, чтобы уйти. Но потом разворачиваюсь и щелкаю пальцами. – Ах да, чуть не забыл...

Наконец–то, после нескольких месяцев сдерживания своего гнева, я раскрываю в себе те краски, которые моя семья никогда не увидит. Их лица вытягиваются, когда я насмехаюсь над ними, что, очевидно, ново дня них.

– Итак, вот как это будет. Вы сделаете именно то, чего хочет ваше дочь, а именно оставите её, черт возьми, в покое. И взамен я также собираюсь сделать то, чего она хочет, а именно позволить вам дышать.

– Ты нам угрожаешь? – спрашивает Генри, его голос полон страха, хотя он и пытается это скрыть.

– Хммм, – я чешу подбородок. – Да, наверное, да. Видите ли, я готов умереть за свою жену и её честь, но я бы также убил ради её счастья. А вы двое… – я указываю на них. – Вы делаете её несчастной. Мы с женой одинаковые. Мы одинаково думаем и действуем. Мы точные копии друг друга — она смеется, я смеюсь; она плачет, я плачу. Ей причиняют боль, что ж, вот здесь мы разные, потому что я не буду сидеть сложа руки, а поквитаюсь.

ГЛАВА 41

КЕЙТ

– Хочешь, я поднимусь наверх и одарю Нину своим лучшим убийственным взглядом?

Дженсен игриво прищуривается, глядя на меня, когда заезжает на парковку у моего офиса.

Я постукиваю себя по подбородку.

– Дай мне подумать об этом...нет?

Он смеется и протягивает руку, кладет ладонь мне за голову и притягивает для поцелуя. Его мягкие, полные губы скользят по моим, напоминая мне о том, как он всё утро занимался со мной любовью в нашей постели, и я чувствую, что снова начинаю расплываться от этого воспоминания.

Сейчас у меня тридцать вторая неделя беременности, и я огромная, так что нам пришлось

быть более изобретательными с позами. Не то чтобы я жаловалась.

Чем больше я становлюсь, тем более возбужденным он становится. Он становится диким. Я думала, что он собирается покинуть лед на вчерашней игре, подойти к семейной ложе и трахнуть меня прямо там, а потом, когда он понял, что я надела майку с его номером и надписью “Миссис Джонс” на спине… Давайте просто скажем, что прошлой ночью я почти не спала.

Однако у беременности двойней на позднем сроке есть и недостатки — боли в пояснице и тазовом поясе. Вау, они сильные. В половине случаев мне хочется закричать, когда я делаю хотя бы несколько шагов, а в другой половине я спрашиваю Дженсена, когда я смогу получить следующую дозу обезболивающих.

Он сделал всё, чтобы облегчить мой дискомфорт. В какой–то момент он пришел домой с двумя гимнастическими мячами — одним для меня и одним для него, чтобы показать мне лучшие способы уменьшить нагрузку. Весь его домашний тренажерный зал теперь превратился в фитнес–центр для беременных. Клянусь Богом, он боготворит каждую болезненную косточку в моём теле.

Но на прошлой неделе я наконец сдалась и призналась, что не могу продолжать работать. Я вымотана и едва ли могу сосредоточиться на чём–либо, кроме того, сколько ещё недель мне предстоит выдержать. Беременность – это благословение, которое я никогда не приму как должное, но это не значит, что боль становится легче.

– Ты ведь не передумала, правда, принцесса? – он заканчивает поцелуй и заправляет прядь волос мне за ухо.

– Нет. Я знаю, что время пришло. Я просто...я не знаю, чем буду заниматься ближайшие четыре недели. До тех пор детей здесь не будет, и я...

Он останавливает мой бред ещё одним поцелуем.

Его дыхание овевает моё лицо, и моё тело покалывает от потребности в нём. Потребности в его близости, потребности в том, чтобы он всё время был внутри меня.

– Я расскажу тебе, чем ты будешь заниматься, пока будешь в декретном отпуске. Ничем. Расслабься, почитай, займись каллиграфией, позволь своему мужу сводить тебя куда–нибудь, – он снова целует меня. – Кстати, когда ты сможешь закончить сегодня?

Я пожимаю плечами.

– Думаю, как только закончу передавать всё Нине. Это не займет много времени, поскольку некоторое время назад мы провели полную передачу. Для неё это просто возможность задать несколько вопросов.

И мои чемоданы водонепроницаемы.

– Дай мне знать. У меня утренняя тренировка, но я могу заехать за тобой в любое время после этого и буду ждать.

– Что ты запланировал? – подозрительно спрашиваю я, открывая пассажирскую дверь, чтобы выйти.

– Что–нибудь подходящее для принцессы, – он видит, что я собираюсь уходить, и быстро расстегивает ремень, открывает водительскую дверь и обходит новый серебристый Porsche Cayenne, который он купил мне.

Помогая мне выйти из машины, он берет меня за руку и ведет к лифту.