Точная Копия
Шрифт:
Поворачиваясь в его руках, он открывает свои большие карие глаза и убирает волосы с моего лица.
– Как поживает моя королева?
Я улыбаюсь.
– Ты действительно теперь собираешься так меня называть?
Он целует меня в шею.
– Тебе нравится?
– Принцесса – звучит приятнее.
– Да, принцесса. Но просто знай, ты управляешь мной.
Моё сердце трепещет в груди.
– Правда? – шепчу я.
– Да, – проводя рукой по моему бедру, он сжимает в руке край моих шелковых шорт. – Я отчаянно нуждаюсь в тебе.
Я тихо смеюсь и целую его в кончик носа.
– Сколько раз
– Нисколько.
Я отстраняюсь и подавляю зевок.
– Правда?
– Ждал тебя.
– Фу, это, должно быть, убивало тебя, – издеваюсь я.
– И да, и нет. Да, потому что единственное место, которому я принадлежу, – это внутри тебя, пытаясь подарить тебе ещё больше моих детей, – он ухмыляется, но я могу сказать, что он наполовину серьезен. – Но также и нет, потому что я к этому привык”
– Привык...
– Ждать тебя. Это то, что у меня получается лучше всего.
– Джей Джей, тебе больше не нужно меня ждать. Я здесь, – я провожу рукой по его волосам.
– Я знаю. У меня написано это чернилами.
Лежа на боку лицом ко мне, он откидывает одеяло, пока не обнажается часть его грудной клетки.
Я снова смотрю на надпись, которую видела тысячу раз, но никогда не гуглила. Я хотела, чтобы он рассказал мне. Кроме того, у меня есть привычка делать поспешные выводы, когда речь заходит о Дженсене Джонсе.
– ‘Donec shes parati’. Что это значит? – спрашиваю я.
Он прикусывает губу и улыбается.
– Возможно, это твой последний сюрприз обо мне. ‘Donec shes parati’ означает ‘пока она не будет готова’, и завтра я планирую добавить сюда дату. Хотя, наверное, мне не следует этого делать, поскольку у меня хоккейный сезон, но я больше не могу ждать.
Моё сердце подскакивает к горлу.
– Когда именно ты её сделал?
Он улыбается.
– Сразу после того, как ты сказала мне, что ждешь наших детей, – его глаза сияют в мягком свете, проникающем из–под двери. – Я же говорил тебе, принцесса. Ты разрушила меня той ночью в баре ‘Райли’. С того момента, как ты поцеловала меня, я почувствовал то, чего никогда не испытывал ни к кому другому, и чем больше времени я проводил рядом с тобой, тем сильнее влюблялся. Но чем больше времени ты думала, что я самый большой засранец на свете, тем больше я боялся, что ты отвергнешь меня. Тем больше я понимал, насколько ты не в моей лиге. Потом ты была с Томом и...да, – он целует меня. – Я пытался двигаться дальше, но, в конце концов, ты заполонила все мои мысли. Я не видел ничего, кроме твоего лица. Ты была повсюду. Поэтому, когда ты сказала мне, что беременна, я понял, что мы родственные души. Мне просто нужно было, чтобы ты тоже это увидела, – он указывает на татуировку. – Я оставил место для даты, когда всё изменилось, но я не хотел добавлять её, пока ты, наконец, не войдешь в мой мир как моя.
Если бы каждый нерв в моём теле был лампочкой, я бы загорелась, как город на день независимости.
– Ты собираешься вытатуировать день рождения Джун и Уилла?
Он качает своей.
– Нет, я собираюсь вытатуировать день, когда ты пришла в эту квартиру и сказала мне, что беременна моими детьми. Шестнадцатое июля.
Я не знаю, что сказать. Что можно сказать на подобное? Любовь настолько глубока, что запечатлевается в твоей душе.
–
Он качает головой.
– Нет, Кейт, я сделаю тебе больно. А ещё ты, скорее всего, снова забеременеешь от меня, если я возьму тебя так глубоко.
– О, ну, тебе бы это понравилось, не так ли?
Он ложится на меня сверху и стягивает с меня пижамные шорты, и мы оба замираем как вкопанные, когда Джей–Джей младшая шевелится в своей колыбели.
– Я бы с удовольствием занимался с тобой сексом каждый день этой чертовой недели. Но нам придется подождать.
– Тогда трахни меня в горло.
Он смотрит на меня.
– Не играй со мной, принцесса.
– Я и не собираюсь, – я соскальзываю вниз, пока не оказываюсь под одеялом, и его боксеры не оказываются на уровне моих глаз. Он тихо поднимается на колени и опускает их, на его лице отражается вожделение.
Его огромный, толстый член нависает надо мной, когда я приподнимаюсь на локтях перед ним.
– Трахни меня в горло.
– Принцесса.
– Просто веди себя тихо и не разбуди их.
Протягивая руку, я беру его член в ладонь и молча накачиваю его, прежде чем наклониться вперед, пока он не оказывается полностью у меня в горле. Он запрокидывает голову и тихо стонет, выставляя напоказ свой мускулистый торс, отчего у меня текут слюнки.
– Я собираюсь кончить прямо в твой маленький грязный ротик.
Отстраняясь, я смотрю ему прямо в глаза.
– Тогда будь хорошим мальчиком ради меня и сделай это. Чёрт возьми, я серьезно. Я хочу тебя всего.
Он обхватывает рукой моё горло и, не теряя времени, начинает входить и выходить из меня. Его вкус, ощущение его члена, и его потемневшие, дикие глаза завладевают моими чувствами, когда мой муж берет у меня то, что я готова отдать.
Я люблю его каждой клеточкой своего тела, каждой частичкой своей души. Когда он смотрит, как я проглатываю его сперму, я знаю, что он отмечает меня навечно.
Одна вещь, которая потрясла мое представление о том, как быть мамой, – это способность моего тела будить меня глубокой ночью, чтобы проверить, как там мои малыши.
Эта ночь ничем не отличается. Но кровать пуста, как и колыбельки.
– Джей Джей? – шепотом кричу я в темноту. Ничего.
Вылезая из кровати, я проверяю время. Ух, пять утра
Пока я тихо пробираюсь в гостиную, где ожидаю их найти, меня отвлекает полоска света, пробивающаяся из–под двери детской, а затем тихий, но глубокий голос.
Прижимаясь ухом к двери, я понимаю, что он поет для них, и моёсердце взрывается в груди.
Он поет слова песни Кристины Перри “Ты – моё солнышко”.
Моё тело болит, а голова раскалывается от недосыпа, но я могла бы стоять здесь и впитывать этот момент целую вечность.
Ещё через несколько строк песни он останавливается, когда Джун издает скулящий звук, с которым я уже знакома.
Она голодна.
Готовая войти и помочь, я снова останавливаю себя, когда слышу, как хлопает крышка на бутылке и всхлипы затихают.