Тогда спаси меня...

Энн Лу

Зенон покосился на меня и смешливо хмыкнул. Видимо, его рассмешило мое сочувствующее заинтересованное выражение лица.

— По зуму сообщили, что из подпространства на околоземную орбиту вышел корабль категории эсминец. По виду — лалланский. Они сразу же вышли на связь и заявили, что эта планета находится под их юрисдикцией. Дело в том, что недалеко от этой планеты проходит граница территории СРП. Но все же эта часть космоса считается Дикой. Отец высказал недоверие к их словам и заявил, что все то время, пока мы были там, никаких доказательств их присутствия на планете или рядом не найдено. Кроме сигналов нашего маяка наши сенсоры ничего не фиксировали. Лалланы же настаивали, что планета принадлежит их расе, и они не намерены терпеть

наше там присутствие. Капитан судна СРП настойчиво потребовал покинуть орбиту. Считая, что последние не имели права что-либо требовать, отец поднял щиты и активировал оружие. Он никогда не любил этих долговязых и не собирался с ними церемониться. Эта планета была слишком хороша, чтобы поджимать в страхе хвосты и бежать от первого возмущения этих выскочек.

— Лалланы тоже не любят с нами разводить долгие дискуссии и вести куртуазные беседы. Через пару минут из их шлюзов на планету вылетело два шатла с десантом. Что там было на орбите, тебе может рассказать отец. Мне и моим ребятам пришлось столкнуться с группой лалланского десанта. О том, чем они были напичканы и с каким оружием спустились, рассказывать тебе нет смысла. Сама понимаешь, каких технологических высот уже достигли лидеры СРП. Непробиваемые энергетические жилеты, плазмеры пятого поколения, баллистические очки, шлемы, антигравитационные военные берцы. И мы… Спускаясь на поверхность, мы не предполагали, что нам придется вести военные действия с лалланами. Самое худшее, что думали — опасные хищники. А здесь… Лалланы раскурочили все исследовательское оборудование за пару минут. Один солдат погиб. Двое ученых были ранены. Но мы тоже не лыком шиты. Дали хороший отпор. Вскоре с орбиты к нам пришло подкрепление. Силы уровнялись. Один истребитель хорошо покорежил один их шатл, оставив им для отступления второй — мы не хотели их уничтожить. Только попугать. Через пару часов огонь почти прекратился. Лалланы скрутили удочки и на уцелевший шатл. Видимо, пришел приказ с эсминца отступать. Отец легко лишил вражеский корабль основных орудий и велел лалланцам дуть обратно восвояси.

— Однако один парень не услышал приказа. Во время боя у него из строя вышла рация. Поэтому продолжал усиленно сопротивляться. Когда он, наконец, понял, что его оставили, и мы его почти раздавили, скрылся в джунглях. Понимая, что этот партизан нам еще попортит шкурку, я пошел вслед за ним, оставив лагерь, ну, или то, что от него осталось, на своего помощника. Ох! и погонял тот меня! Это еще с учетом, что вокруг одни джунгли и вода. Полдня шел я за ним по следу, иногда перестреливаясь, пока… — Зенон сделал паузу и горестно усмехнулся.

— Я нашел его по грудь увязшим в топи, и он быстро уходил вглубь. К его чести сказано, лаллан не причитал, не просил о помощи. Лишь угрюмо смотрел мне в глаза и ждал последнего контрольного выстрела. И я уже поднял было плазмер, направив дуло на врага. Да вот выстрелить не смог… Я всегда считал, что убивать беззащитных — бесчестье для воина. Вместо этого я сломал длинную ветку и кинул тому. Лаллан ухватился, молча, и я начал тащить его. И в тот момент, когда тот был почти весь на твердом грунте, я внезапно почувствовал, что что-то опалило мое плечо. Потом… жар по всему телу и жесткие судороги. Я упал, когда лаллан ступил на сушу. Падая, еще подумал, что всё… теперь он легко порешит меня и уже попрощался с жизнью. Только вот лаллан думал по-другому. Быстро оценив ситуацию, он стремительно среагировал и, достав из походного кармана комбинезона маленький инъектор, ввел под кожу универсальный антидот. Затем туман.

— Когда пришел в себя, то уже лежал в реанимационной капсуле на корабле. Как позже я выяснил, тот лаллан вызвал по моему зуму помощь. А пока нас искали, он не отходил от меня ни на шаг, постоянно следя за моим состоянием. Потом нас сразу отправили на орбиту. Его в изолятор. Меня в медблок. Приступы паники начались почти сразу, как только я пришел в себя. Мне мерещились насекомые, огромные

птицы, все в глазах троилось и пульсировало. И я ничего с этим не мог поделать. Ничего… абсолютно ничего… — Зенон смолк, а у меня не нашлось слов, чтобы его поддержать.

Я положила ладонь на его колено и сочувствующе свела брови домиком. Он благодарно сжал мою кисть, накрыв сверху своей лапищей, и продолжил:

— Как оказалось со слов лаллана — меня ужалило подобное летающей змее животное. Яд повредил некоторые участки коры головного мозга. Вместе с ядом в мой организм попал неизвестный патоген, который повлиял на поврежденные участи мозга и вызвал галлюцинации и припадки. Выжил я лишь благодаря вовремя введенному антидоту. Яд был нейтрализован, но осложнения остались. Никто не знает, смогу ли я справиться с этими осложнениями…

— А лекарства? Стимуляторы? — распереживалась я.

Он иронично усмехнулся и отвернулся.

— Все имеет временный успех, — ответил он куда-то в сторону.

— А как же Игры? Ведь Иеракс… — брякнула я и тут же осеклась, увидев перекошенное злостью лицо херонца.

Слушала-слушала, и в конце ткнула пальцем в больное место. Я собой горжусь! За секунду изменить настроение Зенона могла только я!

— А ты для чего здесь? Раз прилетела лечить меня, будь добра! — его ноздри широко раздулись, выгоняя порывами воздух.

Я подобрала испуганно руки, прижав пальцы к губам. Окинув меня раздраженным взглядом, Зенон вскочил на ноги, схватил за руку, и потащил в крайний левый поворот. Теперь я не смела произнести ни слова.

Он молчал. Я молчала. Прошли минуты. Мы все идем. Первые эмоции прошли. Нервы успокоились. Мысли беспокойства сменились размышлениями, которые пошли дальше, чем позволяла ситуация. Семеня за рослым мужчиной, я глядела на его вырисованный профиль и подумала о том, что жизнь меня столкнула не с побитым жизнью, сломленным существом. Нет. Она свела меня с раненным, загнанным в ловушку зверем. Зверем, собирающимся с силами и духом, притаившимся для следующего выпада в борьбе за свободу. Зенон не сломлен, он борется и неистово ищет выход. Внутреннее чутье говорило мне, что он не отступит до последнего вздоха. Не оставит надежды.

Сердце вздрогнуло в искреннем восхищении и невольном уважении к Зенону, как к личности. Я поняла, что он еще удивит. Он заставит других уважать себя. Он встанет с колен, гордо поняв голову.

После этого я подумала о том, что я его совсем не знаю. Даже после того, как провела с ним время, он не стал для меня открытой книгой. И будет ли ею когда-нибудь? Сейчас, Зенон держит меня за руку. Называет своей эраной. Но что значит быть его эраной? Я ведь земная девушка, воспитанная в интернате, лишенная родительской любви, обездоленная. Я видела мир из окна общежития и никогда не надеялась на красивую жизнь. Желала лишь вырваться из нищеты, из чужого мира. И волей рока я вырвалась… да, так далеко, что и представить себе не могла, насколько далеко. Теперь мужчина из другого мира, чужого и непонятного, крепко сжимает в своей горячей ладони мою и ищет во мне опору, чтобы встать с обессиленных колен. Чтобы суметь расправить ослабленные плечи и продолжить путь. Дам ли я ему то, что он жаждет получить, вцепившись крепкой хваткой?

В этих раздумьях я вышла вслед за херонцем на широченный карниз, мысом нависавший над бурной шумной рекой, покрытой крупными бурунами в своих немыслимых порогах. А посреди ее неспокойных вод ровным широким столбом вырывалась крутая темная скала с отвесными каменистыми склонами. Вершину этой необычной скалы украшал удивительный замок с замысловатыми башнями, стенами, крышами и окнами.

Я смотрела на замок и поражалась. Как? Как можно водрузить столь восхитительное строение на немыслимо крутых склонах? Как можно было высечь широченную террасу и выровнять ее так, что на нее может приземлиться небольшой челнок? Как можно выстроить такое удивительное архитектурное произведение над темными водами неспокойно реки?!