Токийский Зодиак

Симада Содзи

– Чья была идея поехать туда?

– Возможно, это предложила Масако, единственная оставшаяся в живых представительница семьи Умэдзава. Но, похоже, они все хотели туда поехать. Двадцать восьмого марта Масако, а вместе с ней Томоко, Акико, Юкико, Токико, Рэйко и Нобуё, которым предстояло принять смерть из-за Азот, отправились из Токио в

Ниигату. Они выглядели как ученицы балетной школы, выбравшиеся на экскурсию. В каком-то смысле все воспринимали эту поездку как возможность отвлечься от мрачных мыслей. Вечером того же дня все прибыли на место, переночевали в гостинице и на следующий день поднялись на Яхико.

– А храм на горе они посетили?

– Конечно. Недалеко от Яхико есть местечко Ивамуро с горячими источниками. Ты, верно, о нем не слышал? От Яхико на автобусе – всего ничего. Они приехали туда вечером, переночевали.

Ивамуро расположено в национальном парке Садо-Яхико. Там очень живописные места, поэтому молодежь захотела остаться там еще на день и потом вернуться в Токио.

Не помню, говорил тебе или нет: Масако родом из Аидзувакамацу, который тоже не так далеко от Яхико, и ей захотелось навестить отчий дом. У нее были сомнения, стоит ли ехать туда всем скопом. В конце концов она решила отправиться одна. Девочки уже взрослые, хотят остаться в Ивамуро еще на день – пожалуйста. Масако сказала, что тридцатого марта утром отправится в Аидзувакамацу и они встретятся дома в Токио. Девушки должны были провести тридцатое число в Ивамуро и уехать на следующее утро, чтобы к вечеру тридцать первого быть в доме Умэдзава в Мэгуро.

Масако уехала из Ивамуро тридцатого утром и днем уже была в Аидзувакамацу. Проведя с родственниками два дня, утром первого апреля поехала домой. Думала, что девушки уже вернулись и вечером они все встретятся.

– То есть предполагалось, что девушки будут ждать мать в Токио первого апреля?

– Именно так. Но когда Масако, как и планировала, первого апреля

вечером приехала домой, девушек там не оказалось. Судя по тому, что все в доме было как до их отъезда в Ниигату, до Мэгуро они так и не добрались.

Пропавших девушек обнаружили убитыми. Их тела были найдены точно так, как описывал в своих записках Хэйкити: в разных, неожиданных местах, и у каждого тела отсутствовала какая-то часть. Ужасно! А Масако арестовали.

Я сделал паузу и взглянул на погруженного в свои мысли Митараи.

– Арестовали? Не по подозрению в убийстве Кадзуэ, надеюсь?

– Нет, конечно. Подозревали, что она виновна в смерти Хэйкити.

– Полиция установила, что преступники подтянули кровать к потолку?

– Похоже, на эту мысль следователей навели письма. Многие тогда им писали.

Митараи презрительно хмыкнул.

– Желающих написать, думаю, было предостаточно, – продолжал я. – В то время прямо-таки мания такая была. Я читал об этом. Япония вообще продвинутая страна в данном плане. Живи я тогда, тоже обязательно написал бы в полицию про трюк с закрытой комнатой.

Итак, полиция наведалась в дом Умэдзава и никого там не обнаружила. Вывод: обитательницы дома замешаны в преступлении и потому скрылись. И тут появляется Масако. Полиция ее задерживает. Может, с подсказки какого-нибудь доброжелателя, может, нет. Ее заподозрили в убийстве Хэйкити и привязали к ней исчезновение шести девушек, которых она использовала против мужа, а потом решила заткнуть им рты.

Митараи хотел было что-то сказать, но ограничился коротким вопросом:

– Масако призналась?

– Сначала призналась, но потом отказалась от своих показаний. Она до самой смерти утверждала, что непричастна к этим убийствам. Ее прозвали японской графиней Монте Кристо. Масако умерла в тюрьме в тысяча девятьсот шестидесятом году в возрасте семидесяти шести лет.

Конец ознакомительного фрагмента.