Только для женщин

Ант Скаландис

Только для женщин

– Слыхали, - спросил Панкратыч, - в Америке одна баба толкнула сто пятьдесят два килограмма, а это в ее весовой категории превышает мужской рекорд мира.

– Иди ты!
– не поверила Машка.

– А чему тут удивляться?
– сказал невозмутимый, как всегда, Клюквин. Наверняка она уже не женщина. Вот и все.

И по простоте своей поинтересовался, вроде как в шутку:

– Маш, а ты-то у нас пока еще женщина?

– А пошел ты...
– сказала Машка, но как-то очень грустно.

И Панкратыч, чтобы замять возникшую неловкость,

– Между прочим, секс-тесты скоро будут обязательными для всех и у нас.

– Какие еще секс-тесты?
– спросила Машка, но спросила без интереса, автоматически, по привычке прикидываясь дурочкой. Не могла она этого не знать.

– А Панкратыч не почувствовал и объяснил:

– Ну, анализы на содержание женского гормона. Не по объему же груди делать вывод, какого человек пола.

– Понятное дело, - сказал я.
– Только, по-моему, не надо никаких секс-тестов, а надо просто запретить женщинам неженские виды спорта. И Машкино толкание ядра в том числе. А то вон мы еще вчера над женским боксом издевались, мол, их нравы, а сегодня уже женскую тяжелую атлетику культивируем вовсю.

– Конечно, - согласился Панкратыч.
– И я тебе больше скажу, Толик, надо вообще профессиональный спорт для женщин закрыть. Уродует он их, к сожалению. Даже фигурное катание. Так-то вот.

Все четверо мы сидели у Панкратыча. Я и Машка решили заехать к нему после тренировки. Она - по делу, я - так, давно не виделись. А Клюквина застали совершенно случайно. Он от Панкратыча в двух шагах живет, тоже у Красной Пресни, и они по вечерам вместе бегают.

– Ну что ж, ребятки, - предложил Панкратыч, - раз мы так дружно собрались, может быть, всей шарагой и побегаем?

– Возражений нет, - сказал я.
– Форма у всех с собой.

– Погодите, - подал голос Клюквин, - пока не забыл. Поставь в холодильник.

И он извлек из сумки и передал Панкратычу бутылку "смирновской" водки.

– Это что такое?
– спросил Панкратыч строго.

– Это - водка, - пояснил Клюквин.
– Мне еще давно в Нью-Йорке подарили. А сегодня у меня праздник - восемь лет, как я мастер спорта.

– Восемь - это же не круглая дата, - заметил я.

– Ничего себе, "не круглая"!
– обиделся Клюквин.
– Два олимпийских цикла. Будем пить. Хотел на двоих с Панкратычем, но теперь и вас угощу. Или вам нельзя?

– Не надейся, - ухмыльнулся я.
– Ради смирновской я могу и с похмелья шпагой помахать.

– Да, Машуня, - подхватился Панкратыч, - я тоже, пока не забыл, отдам тебе лекарства.

И он достал из секретера две упаковки ампул. Никакое это было не лекарство. То есть, для кого-то оно, может быть, и лекарство, а для Машки - обыкновенный допинг.

– А мне?
– начал дурачиться Клюквин.

– Только для женщин, - строго сказал Панкратыч.

– Что, действительно?
– удивился я.
– Есть такое средство?

– Да нет, - объяснил Панкратыч неохотно, - просто Клюкве сейчас анаболики ни к чему. Честно говоря, прыгунам они вообще ни к чему, по-моему. А что касается сугубо женских препаратов, - он вдруг оживился, так они на самом деле существуют. И одно из таких средств использовал в свое время доктор Вайнек.

– А-а, - протянул Клюквин, - Вайнек твой. Он, поди, и сугубо детские средства использовал.

– Было и такое, - не стал спорить Панкратыч.
– Но это в другой раз. А я сейчас говорю про аргентинских волейболисток. Помните девчонок из Буэнос-Айреса, с блеском победивших в чемпионате мира, а потом внезапно покинувших большой спорт?

– Конечно, помним, - подтвердила Машка.
– Только причем здесь Вайнек?

– Ну, Вайнек, как всегда, остался в тени, во всяком случае, для нашей прессы. А уж он-то имел самое прямое отношение к знаменитой победе. Вообще же своими медалями аргентинские девочки обязаны случайному совпадению сразу нескольких событий.

Во-первых, Вайнек, долго искавший допинг, который бы стимулировал рост мышц, не подавляя женскую гормональную деятельность, как раз тогда обнаружил подходящий препарат. Потом, конечно, выяснилось, что он жутко вреден в других отношениях: охрупчивание костей, снижение иммунитета и еще черт знает что. Но это потом.

Во-вторых, Вайнек прочел статью какого-то немца о повышении физической активности на втором месяце беременности, в связи с улучшением кровоснабжения организма. Само по себе это хрестоматийно, но в статье приводились статистические данные по исследованию спортивных результатов до зачатия и на первых месяцах беременности. Данные поразили Вайнека.

Наконец, в-третьих, тогда же попалась Вайнеку еще одна статья, уже американская и как будто совсем не о том - о препарате, позволяющем произвольно регулировать менструальный цикл.

Вот тут и возникла у него идея.

– Он, Панкратыч, - выдохнула Машка, - какие ты вещи рассказываешь!

– То ли еще будет, - утешил Панкратыч.

Мы бегали кругами по старенькому, с гаревым покрытием стадиону, и это начинало надоедать.

– Может, в парк побежим, - предложил Клюквин.

– А ну к черту!
– решил Панкратыч.
– Давайте посидим лучше.

Свернув с дорожки, мы поднялись на единственную невысокую трибуну под тополями и сели на изъеденную временем длинную серую скамейку с облупившейся краской. Был тихий июньский вечер. В воздухе висела мошкара. За домами садилось солнце. Две девчонки играли в бадминтон. Воланчик летал над прыжковой ямой и иногда падал в песок. Несколько человек бегали от инфаркта.

– Так вот, - продолжил Панкратыч.
– Идея Вайнеку пришла такая: выпустить на мировой чемпионат команду из шести беременных на втором месяце волейболисток.

– Лихо, - оценил я.
– А почему Аргентина?

– Да не почему. Просто жил он тогда в Буэнос-Айресе. И вот рассчитал сроки, наметил команду. Потом встретился с тренером Диего Сантосом и давай вкручивать тому мозги: мол, некий эксперимент, мол, совершенно уникальное средство, мол неспециалисту не понять, но он дает полную гарантию. А Сантос, крепкий орешек - ну, ни в какую! Вайнек даже хотел другую команду искать, да уж больно ему девочки глянулись у Сантоса. Он уж к ним привыкать начал. Пришлось расколоться. На свой страх и риск во все посвятить Диего. Тот сначала облез, конечно, но потом покумекал чуть-чуть, и показалась ему идея Вайнека заманчивой.