Только когда мы вдвоем
Шрифт:
«Я и не знал, что имею дело с леди».
— Свали с моей кухни, Бергман, — я машу рукой в направлении обеденного стола и поднимаю свой телефон. «И для галочки, если бы ты не был моим обязательным напарником по этому курсу, и мой средний балл не зависел от нашей совместной работы, я бы ещё пять минут назад выставила бы твою задницу на обочину».
Мой телефон издаёт сигнал.
«Принято к сведению».
Сосредоточившись на еде, я энергично перемешиваю пасту, креветки и соус — возможно, с большей силой,
Я смотрю на контейнер кайенского перца, стоящий на полочке со специями. Я быстро добавляю его на дно миски, наливаю соус, затем размешиваю содержимое венчиком и отставляю в сторону для порции Райдера. Как раз хватит, чтобы у него аж язык вспотел, а через несколько часов он срал огнём.
Я слышу, как Райдер позади меня распаковывает вещи, как его ноутбук с тихим стуком опускается на деревянную столешницу, как его пальцы пляшут по клавишам. Мой телефон пиликает.
«Я так понимаю, большая часть этого предназначается для меня».
Я издаю невесёлый смешок. Хватает же ему наглости. «Самонадеянно с твоей стороны», — печатаю я.
У него вырывается тихий звук, почти похожий на фыркающий смешок. По моей спине бегут мурашки. «Весьма грубо готовить еду в чьём-то присутствии и не предложить покушать».
Я закатываю глаза. «Ну, как ты и сказал, ты имеешь дело не с леди. Грубость — это моя специальность». Я начинаю новое сообщение, печатая: «Я и собиралась покормить тебя, Лесоруб. Рассчитываю, что это сделает тебя менее ворчливым».
Он замирает, застыв в профиль. Райдер приоткрывает рот, как будто хочет сказать что-то, а не напечатать — хотя у меня не складывается впечатление, что он способен на это. Я смотрю на его густые ресницы, длинный прямой нос и жду. Но он поворачивается обратно к компьютеру и печатает: «Я не ворчливый».
«Ты ворчливый», — пишу я в ответ. Как раз когда я собираюсь сказать ей, что ужин готов, Руни чуть ли не вприпрыжку влетает в комнату.
На её щеках играет виноватый румянец, и она продолжает виновато коситься на Райдера. Она по натуре прозрачная, так что мне нравится подзуживать её, хотя на деле я знаю, что она не сможет соврать даже для спасения собственной жизни.
— Как интересно, — говорю я ей. — Ты просто инстинктивно знаешь, когда приходить за едой. Ты как будто шпионила через крохотную щёлочку в двери и наблюдала за столовой.
— Я как щеночек, — говорит Руни, перекинув волосы через плечо и избегая моего взгляда. — У меня острое обоняние, я всегда знаю, когда еда готова, и сразу бегу.
— Ага, конечно,
Лицо Руни скисает.
— Ладно, я шпионила. Но это было как горячее немое кино — многозначительные взгляды и томный язык тела, — она обмахивается ладошкой. — Вы, ребята, лучшее развлечение, чем потный беззвучный теннисный матч. Ну, типа, там всё беззвучно, если не считать их кряхтения.
Мысль о чём-то потном и кряхтящем с Райдером внезапно вызывает прилив жара между ног. Я готова отвесить себе пощёчину.
— Прекрати болтать глупости, — я дёргаю Руни за хвостик. — Иди уже.
— Ладно, — чопорно говорит она, разворачиваясь на месте со своей пастой. Оказавшись на пороге спальни, она поворачивается обратно и машет Райдеру. — Пока! — натурально орёт она.
Райдер вздрагивает, затем неохотно машет в ответ.
Я ставлю перед ним тарелку, затем обхожу стол по кругу и сажусь напротив со своей порцией.
— Нет аллергии на морепродукты? — спрашиваю я.
Он качает головой.
— Вот чёрт.
Райдер прищуривается. Выглядит это почти так, будто он сдерживает улыбку. Он снимает бейсболку — на удивление вежливый и джентльменский жест. Собрав свои густые и косматые светлые волосы и завязав их резинкой, он запускает вилку в пасту.
Я наблюдаю за ним с внутренним злорадством. Но два раза поднеся вилку ко рту и прожевав, он ведёт себя совершенно невозмутимо. Он должен уже испепелиться в своих штанишках горного дикаря.
Он снова кладёт в рот немного пасты и задумчиво жуёт. Никакого дискомфорта. Вообще ничего.
Проклятье. Ну конечно, лесоруб оказывается из числа тех фриков, которые практически не реагируют на острое. Везёт мне как утопленнику.
Райдер смотрит в тарелку. Я могла бы постучать по столу, но не уверена, посчитает ли он это приемлемым или оскорбительным. Знаю, что махать рукой не поможет, потому что он зажмурился и жуёт пасту. Я аккуратно протягиваю ногу под столом, пока наши пальцы ног не встречаются.
Его глаза распахиваются и смотрят на меня.
— На вкус нормально? — спрашиваю я.
Он хмурится, кладёт вилку. Поднимает одну руку и наклоняет ладонь из стороны в сторону — универсальный жест «так себе».
К моим щекам приливает жар. Чем сильнее я распаляюсь, тем заметнее он ухмыляется. Внезапно он поворачивается к компьютеру, после чего быстро следует сигнал мессенджера на моём ноутбуке.
«Тебя забавно дразнить».
Я хмуро смотрю в ноутбук и печатаю: «А ты заноза в моей заднице».
У него вырывается ещё один тихий звук, и Райдер поворачивается к своей пасте. Большую часть ужина я сердито сверлю взглядом его макушку и едва чувствую вкус еды.
***
«Это плохая идея», — печатает он.
«Нет, это великолепная идея», — печатаю я в ответ.
Наши взгляды мечутся от экранов ноутбуков друг к другу, наши позы отражают упрямую неподатливость, царящую за столом. На часах десять вечера. Мы доели ужин два часа назад и до сих пор не договорились насчёт бизнес-плана.