Только (не) рабочие отношения
Шрифт:
— Нет.
— А ребенок?... Ты же хмурился… — непонимающе спросила я.
— Ты плакала, и я решил, что ты категорически против заводить ребенка сейчас. Думал, как буду тебя переубеждать.
— Переубеждать?
— Да, воробушек, — улыбнулся он. — Переубеждать.
— И ты правда меня любишь?
— Да.
— И хочешь… детей? От меня? — уточнила неуверенно.
— Да.
— И…
Не давая мне больше задавать глупые вопросы, ответы на которые так грели мое сердце, Слава поцеловал меня. И не так, как делал до этого — почти целомудренно,
По щекам вновь потекли слезы, но не горькие, а наоборот, светлые счастливые…
Наверное, если бы кто-то из нас захотел прерваться и лизнуть их, они были бы сладкими-сладкими. Так, как у меня стало на душе…
— И я тебя люблю, — выдохнула я, когда Слава, улыбаясь, прервал поцелуй, а губы уже горели. — И… я тоже хочу, чтобы у нас были дети.
— Ты будешь чудесной мамой, мой нежный воробушек. А я буду самым счастливым мужем и отцом.
Эпилог
— А вот и моя Анечка!
Я улыбнулась, вышедшей встречать меня Марии Викторовне и, придерживая живот, будто он мог выпасть от неосторожного движения, сняла легкие сандалии.
— Здравствуйте, — обмениваясь светскими поцелуями в щеки, поздоровалась я с мамой моего любимого.
— Проходи, дорогая, только тапочки надень.
Мария Викторовна заботливо подсунула мне тапочки, которые она хранила специально для меня.
— Спасибо. Мама с папой уже приехали?
— Они еще вчера прилетели, и чтобы вас не тревожить, решили сразу к нам приехать. Лева специально за ними водителя посылал… А ты одна? Где мальчики?
— Славе нужно из машины вещи достать, а Вадик помогает. Скоро подойдут.
Мы прошли в большой зал, где сидя на кресле и читая книгу, располагался мой свекр.
— Слава… — фыркнул Лев Николаевич, намекая, что слух у него все такой же отменный, и отложив книгу, встал мне навстречу. — У сына мужское имя, гордое: Ярослав. Яр. Оно должно внушать окружающим страх, трепет, а вы с Машей его совсем разнежили. Как он такой весь милый и пушистый будет продолжать компанией руководить?
Свекр махнул рукой, а я только улыбнулась.
Такие разговоры он заводил с момента, как Слава впервые привез меня к ним в гости, официально знакомя родителей со своей женой.
Тогда было много недопониманий и сомнений со стороны Льва Николаевича, но с тех пор прошло уже много лет, и чтобы он не говорил, я знала он всегда рад нас видеть.
— Мы — женщины, существа мягкие, нежные. Вот и не мешай нам свою нежность проявлять, — как всегда, вступилась за меня Мария Викторовна, погрозив мужу пальцем, а тот неодобрительно покачал головой и осторожно обнял меня, здороваясь. — Скажи спасибо, что Анюта не зовет Славу зайкой.
— Вот спасибо! — шутливо отвесил он поклон, а мы с Марией Викторовной, переглянувшись, улыбнулись.
— А где мама с папой? — поинтересовалась я.
— Ариша мои клумбы рассматривает, а Сережа вчера с Левой поспорил, что сможет для Вадика батут собрать.
— Папа
— Да прям, — фыркнул Лев Николаевич. — Этот хитрец напряг охрану и руководит постройкой. Они бы и без него справились, но прогнать стесняются, а Сергей мне потом доказывать будет, что технически — он победил.
От двери, ведущей в сад, раздался возмущенный мамин голос.
— Все так и есть! Слышала я ваш спор. Сереженька говорил, что знает, как собрать. О том, что он будет это делать в одиночку — речи не шло.
Лев Николаевич перевел на меня взгляд, как бы предлагая мне посочувствовать и посмотреть, с кем он имеет дело.
— Кто бы мне это разрешил? — заходя вслед за мамой, улыбнулся папа. — Здравствуй, дорогая.
— Привет, папуль.
Наобнимавшись со всеми, я только хотела было присесть, как в комнату ворвался мой маленький сероглазый ураган и вцепился мне в руку.
— Мама, мам! Папа выгр-р-ружал огр-р-ромный тор-р-рт, а я подглядел подар-р-рок. Там тако-о-ое! То, что я хотел, пр-р-редставляешь?! Как он только узнал!
Я не сдержала смешка, вспоминая, как последний месяц Димуля раз сто говорил про то, как ему нужен велосипед, ведь даже у его лучшего друга Леши он скоро появится.
— Ну здравствуйте, Дмитрий. Вы научились произносить букву «р»?, — сурово проговорил Лев Николаевич, а Дима, только теперь догадавшись оглядеться, ойкнул.
— О, бабушки и дедушки... — оглядевшись, растерянно произнес он, и тут же повторил уже более радостно. — О! Бабушки и дедушки!
… и понесся всех обнимать.
— …Да! Уже втор-р-рой день на всех р-р-рычу! — охотно делился он, окруженный и затисканный.
Даже Лев Николаевич перестал строить сурового начальника, а хитро улыбался, глядя на внука.
Я тоже улыбнулась, устало опускаясь в кресло и глядя на свою семью.
Сколько всего произошло за эти пять лет.
Я вспоминала, как Дима начинал ходить и говорить. Как мы с мамой и Марией Викторовной переписывались в женском чате, обсуждая, когда ребенку можно давать фрукты. Как не спала, когда у Димули резались зубки. Как Слава переживал, отвозя меня в роддом. Как мы играли свадьбу в небольшом кругу, пригласив только близких друзей и семью. А ведь именно тогда Аля познакомилась со Славиным другом, с которым, спустя две недели знакомства, легко переехала за океан… а теперь у них очаровательная трехлетняя Софи…
Именно на свадьбе, сестра Славы, Марина, убедила меня, что не нужно бояться… Именно благодаря ей, я начала развиваться не только со стороны графического дизайна, но и узнавать больше о фотографии. Если бы не она, не было бы у меня сейчас сети фотостудий.
Но ничего бы не произошло, если бы я не посмотрела отснятый материал, где моделью выступал Филипп.
Фотографии действительно оказались хороши. А отснятые на январские праздники Эля и Игорь Альбертович дополнили мое рекламное предложение, которое я и представила Льву Николаевичу уже как генеральному директору, а не как свекру.