ТОЛЬКО НЕ В ЭТОТ РАЗ
Шрифт:
– Что тут непонятного?
– грубо заметил Киров, - Просто застрели его.
– Но… - замялся молодой сотрудник, - Я не могу. Это неправильно.
– Да вам «чё», уроды, совсем «башню снесло», - завопил «Корян» не своим голосом, растопыривая в стороны пальцы (указательный и мизинец вверх – средний и безымянный прижаты к ладони большим), вставая, и нагибая корпус вперед, - вы «ваще» понимаете, на кого решили…
Договорить он не успел.
– Молокосос, - «бросил» Бирюкову старший оперуполномоченный, забирая у него табельное оружие, и производя один-единственный выстрел в сердце хозяина этой квартиры, - он же наркоторговец. Таких «валить» надо безо-всякого сожаления.
Глава XIV. Отношения
Никита поднялся со своего места, не в силах поверить, как человек, у которого он должен был учиться работать, так хладнокровно застрелил безоружного человека. Он стоял, словно бы впав в некий ступор, не понимая, что теперь стоит делать. Из состояния «зачумленности» его вывел резкий оклик Романа:
– Ты чего стоишь, будто воды в рот набрал? Сейчас приедет оперативная группа, смотри, что надо им говорить. Рожнов, имея оперативную информацию о том, что этот «ублюдок» получил крупную партию наркотиков, находился у него в квартире, из соображений, чтобы тот никуда не свалил, делая это, заметь, строго по личной инициативе. Они почему-то забыли запереть входную дверь изнутри. Мы с тобой, также располагая этой же информацией, которую получили только-что, не более часа назад, решили тут же ее проверить, действуя строго самостоятельно. Это понятно?
– Да, - неуверенно сказал младший сотрудник, - но ведь было совсем по другому.
– Да кого, «чих-пых», здесь интересует, как было на самом деле!
– начиная нервничать повысил голос старший оперативник, - Информация, по наркоте, не подтвердилась, ну и что? Зато ликвидирован очередной крупный наркоторговец. Что тут не понятного?
Бирюков ничего не ответил, только ниже опустил свою голову. Его напарник, между тем, достал из кармана носовой платок и с его помощью стал тщательно стирать с табельного оружия отпечатки оставленных им только-что пальцев. Затем он положил его на стол, а из кармана своей куртки извлек мелкокалиберный револьвер. Сделав из него выстрел в стену, граничащую с коридором, оперативник, также протерев его платком, вложил в руку убитого. Закончив свои нехитрые манипуляции, Роман продолжил инструктировать «молодого»:
– Так получилось, что я двигался первым и, зайдя в комнату, увидел в руках у Укорина огнестрельное оружие. Не сомневаясь в его намерениях, я отпрыгнул в сторону, и как раз вовремя, так он произвел в мою сторону выстрел. Пуля попала в стену, я же упал, ударившись, на пол.
Тут старший оперуполномоченный подошел к выходу из коридора и продемонстрировал, как он падал, оставив на пыльном полу и одетой на него кожаной куртке характерный подтверждающий след. Поднявшись, он снова заговорил:
– Ты, Ник, идя сзади меня, увидев, что на нас совершается самое настоящее вооруженное нападение, а главное, что «Корян» собирается продолжить стрельбу, моментально извлек из кобуры табельное оружие и, одним метким выстрелом, положил конец его гнусным намереньям. Поверь, за такие действия тебе еще медаль будут вручать. Почему же он повел себя подобным-вот образом, и как умудрился остаться вооруженным рядом с оперативным сотрудником нарка-контроля, мы никогда не узнаем, потому что он никому уже ничего не расскажет.
– Нет. Я не согласен, - зло прищурив глаза, запротестовал новобранец, - это какая-то очередная «подстава». Я на это не подпишусь. Сами «рулите» свою сплошную «херню», раз она вам так нравится.
– Вот значит ты как?
– усмехнулся Роман, понимая, что нахрапом этого «юнца» взять не получилось, - Твой напарник попадает в беду, а ты и помочь ему не готов? Как же ты дальше работать-то собираешься? Совесть не загрызет?
– Я переведусь, - парировал Бирюков, - но сначала сдам вас – по полной программе.
Тут вмешался молчавший до этого Миша Рожнов, предоставив сослуживцам
– А чего ты, Рома, с ним церемонишься? Давай немного переиграем. Получится, что Паша сделал не один выстрел, а два. Новичок, в силу своей неопытности, замешкался с извлечением пистолета и «словил» меткую пулю. Ты же, поскольку, он все-таки успел достать то, чем стреляет, перехватил его у него и смог умело застрелить этого отъявленного «мерзавца». Тогда медаль достается тебе, а не твоему несговорчивому – толи напарнику, толи подставному лицу.
В этот момент Бирюков, видя, что ситуация осложнилась до критического предела, схватил со стола свой «Макаров» и наставил его на двух заговорщиков.
– Не сомневайтесь, - жестко проговорил он, распаляясь все больше - первый, кто направит на меня свою «пушку», ляжет рядом с этим любителем «наркоты».
– Нет, нет, нет, - энергично запротестовал Киров, разводя в стороны руки, - никто здесь больше никого не убьет. Просто давайте взвесим все наши шансы. Во-первых: «барыга» убит из «ствола» «молодого», тут не поспоришь: свое оружие передавать кому бы тони-было строго-настрого воспрещается. Так-что стрелял Бирюков, ничего тут другого не будет. Во-вторых: нас с тобой, Миша, двое, а он абсолютно один, и пусть он говорит, что захочет, все равно правда будет за нами, а его обвинят в лжесвидетельстве. Все ведь просто. Таким образом, Ник, пока не наделал глупостей, опусти свою «пушку» и, как следует, поразмысли: стоит ли еще «ломать дров» в этой итак не простой ситуации?
В словах старшего оперуполномоченного была доля истины, и новобранец, задумавшись, опустил вниз свое табельное оружие. Представитель нарка-контроля, воспользовавшись этой небольшою заминкой, направился к выходу, рассудительно пояснив:
– Вы тут пока разбирайтесь, а я отправлюсь припрячу «товар». Не хотелось бы, чтобы к приезду следственной группы, он все еще находился бы здесь, в этом самом ненадежном на свете месте. Очень бы не хотелось, чтобы все наши усилия оказались напрасны.
Оставшись наедине, Киров сел на диван, раскинув в стороны руки, и положив их сверху на спинку. Кивком головы, предложив сесть и напарнику, он, глядя ему прямо в глаза, занудно спросил:
– Так что ты выберешь, Ник – медаль, в придачу с преданным другом, либо же просто тюрьму без друзей и родных?
Бирюков ничего не отвечал, с выражением явной ярости поглядывая в сторону этого беспринципного человека.
– Ты можешь мне не поверить, - Роман снова завел прерванный разговор, - но я тебя понимаю совершенно прекрасно. Когда-то и я был таким же, как ты – хотел быть абсолютно честным и побороть всю преступность. Однако со временем стал понимать, что такие качества как: честь, искренность, порядочность, нравственность, объективность и справедливость, на самом деле, «на хер», никому не нужны. И тогда я стал определенно задумываться: а кому вообще нужно то, что я делаю? В этом мире каждый думает только о своей собственной заднице, и чужие проблемы никого – совершенно никого – не интересуют. Вот тебе яркий пример: твой напарник попадает в беду, и никакое руководство, никакая, напрочь прогнившая в своей основе система, не станет, в данной ситуации, ему помогать. Есть только ты – единственный человек, на которого он может понадеяться и положиться, но вместо того, чтобы прикрыть спину своему преданному товарищу, напротив, намерен его «утопить». Как ты жить после этого думаешь? Мы убили врага – это нормально, но если дойдет до того, что мы сами начнем грызть глотки друг другу, тогда, поверь, в мире начнется огромный неуправляемый хаос. Власть должна оставаться сильной всегда, чтобы ее боялись и уважали. Вот тебе, к примеру, вопрос: почему ты думаешь преступность до сих пор не вышла из-под контроля?