Только невинные
Шрифт:
– Я понятия не имею, когда будут похороны. Не знаю, когда они выдадут тело – это же убийство, и они занимаются расследованием. Но ладно, ты все равно уже приехала, хотя не должна была… поэтому можешь остаться. – Осознав, что это прозвучало довольно грубо, Лора быстро заговорила дальше: – Слушай, Имо, если ты не возражаешь, я пойду и посижу с Алексой. А потом приму ванну.
Мне надо немного подумать.
– Не хочешь дать мне еще что-нибудь прочитать?
– А ты уверена, что сама этого хочешь? Это не обязательно, ты же знаешь.
– Может быть, и не обязательно, но я хочу во
– Доставит… но я думаю, это все равно нужно сделать. Следующее письмо достаточно важное, учитывая, о ком мы только что говорили. Но только, Имо… что бы ты ни узнала, что бы ты обо всем этом ни думала, пожалуйста, я тебя умоляю – давай не будем об этом разговаривать.
Глава 9
Март 1998 года
Дорогая Имо, ну что я могу сказать? Только «черт возьми, мама!!!». Черт возьми!! Я ее обожаю, но в эти выходные с радостью могла бы задушить, честное слово! Она думает, что такая проницательная и все понимающая, но на самом деле причиняет мне боль. Я привезла тебе письмо – то самое, первое. Но потом, после всего, что наговорила мама, мне показалось неправильным отдать его тебе. Моя радость как будто испарилась. Поэтому я решила, что напишу тебе еще одно, – и я точно знаю, когда тебе его отдам. Когда ты познакомишься с Хьюго и сама поймешь, как не права была мама!
Я так давно всех вас не видела – тебя, Уилла, маму и папу – и безумно ждала нашей встречи. Все в моей жизни было идеально, и погода стояла прекрасная – просто невероятная для конца марта, точно под стать моему настроению. На дорогах было свободно, и я получила огромное удовольствие от поездки. А позвонив в дверь, услышала обычное мамино ворчание – не сердитое, а так, по привычке. Ну, ты ее знаешь.
– Лора, почему ты просто не зайдешь сама? Это твой дом, в конце концов. Но нет, я должна все бросить и идти открывать тебе дверь, потому что у тебя, видите ли, какие-то странные принципы.
Ну конечно, на самом деле она совсем на меня не злилась. Она крепко меня обняла, и я ее тоже. Потом я спросила, где папа, и получила обычный ответ:
– Понятия не имею. Бог знает, где он обретается, а может, Богу это еще меньше интересно, чем мне. Давай заходи, а я открою бутылку вина. Время самое подходящее, тебе не кажется?
Время было совсем неподходящее, но нам обеим было все равно. Кстати, несмотря на все мамины замечания насчет папы, я уверена, что она точно знает, где он находится – абсолютно в любой момент. И если он думает иначе, то сильно ошибается. Маме приходится нелегко с отцом, и я ее очень хорошо понимаю. У него не так чтобы очень сильная воля и, боюсь, совсем небольшой запас совести. Но все равно он прекрасный папа, и кроме того, мне кажется, мама не собирается отказываться от своей уютной комфортной жизни только потому, что он бесхребетный человек. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Мы сели за стол, и выпили вина, и поболтали обо всем на свете. Почти. Я говорю «почти», потому что одной темы я старательно избегала. Мне хотелось приберечь ее для более подходящего момента. Но маму никак нельзя назвать глупой. Ну никак.
Мы немного поговорили о церемонии награждения. Думаю, ей было приятно услышать все из моих уст; и приятно, что я была там, в этом роскошном зале, среди богатых и знаменитых, и стояла на сцене. Потом она рассказала мне ваши с Уиллом новости (хотя я уже все знала, постаралась ничем себя не выдать). И все это время она смотрела на меня этим своим взглядом, как будто видела насквозь.
– Ну ладно, Лора. Хватит уже. Ты похожа на кошку, которая наелась сливок, и дело тут явно не в награде. Рассказывай, что случилось. Ты просто сияешь. Это мужчина, да?
– Ну как обычно! Я хотела рассказать вам всем позже, когда вы с Уиллом приедете на ужин…
Но мама как-то сразу поняла, что к чему. Мне пришлось ответить. У меня просто не было выбора. И кроме того, я уже не могла сдерживать свою блаженную улыбку.
– Да, это мужчина. И на этот раз мне кажется, что все серьезно. Я влюбилась!
Мама так взволновалась! Она заявила, что до этого мне попадались только лодыри и придурки (прелестно, правда?) и что она ждет не дождется, когда я их познакомлю.
Упс. Я поняла, что все будет не так-то просто. Я попыталась объяснить, что пока мы не хотим никому говорить о том, что встречаемся. Мне разрешили рассказать своим родным, но мы еще не готовы поведать об этом всем на свете. Ну и, естественно, маме наши секреты не понравились. Для нее это было недостаточно «прямолинейно».
Тогда я сказала чуть больше:
– Дело в том, что он довольно известный человек. Мы встречаемся совсем недолго, всего несколько недель, и ему нужно еще кое-что уладить до того, как все узнает пресса.
Потому что тогда прохода нам не дадут.
Она снова оживилась:
– Известный человек? Ого! Кто это? Ну же, не держи меня в напряжении. Рассказывай.
Я попыталась спрятать самодовольную улыбку.
– Ну… может быть, ты о нем слышала. – Я сделала паузу, чтобы вышло поэффектнее. – Это Хьюго Флетчер. Знаешь такое имя?
По ее лицу я поняла, что имя она, конечно, знает, но эффект оказался не совсем такой, на какой я надеялась.
– Не может быть. Ты имеешь в виду сэра Хьюго Флетчера?
– Может. Как раз его я и имею в виду. Сэр Хьюго Флетчер, известный филантроп, магнат, мультимиллионер и абсолютно потрясающий мужчина.
От последнего замечания я просто не могла удержаться, но мама, кажется, даже не обратила на него внимания.
Она уже завелась:
– Конечно, я о нем слышала. Хотя мне и нет дела до его миллионов, и тебя, я думаю, они не должны заботить. И его титул тоже меня не впечатляет. Ему ведь пожаловали титул за благотворительную деятельность? Я прекрасно помню, что как раз перед этим нас прямо завалили передачами о нем и о его «добрых делах». И по радио, и по телевидению. От них буквально было некуда деться. Это была прямая самореклама, за которую он, несомненно, заплатил из этих самых своих миллионов. И вообще, если уж заниматься благотворительностью, надо делать это потому, что ты хочешь помочь людям, а не для того, чтобы получить титул.