Только раз в жизни

Стил Даниэла

Лиз молча прошла к двери палаты и заглянула внутрь. Она увидела, что он стоял рядом с Дафной, смотрел ей в лицо, почти умоляя ее глазами не уходить.

– Чашку кофе не желаете, мистер Дэйн? – Она прошептала его фамилию, которую ей сказали. Он, судя по всему, целый день ничего не ел, только без конца пил кофе.

– Нет, спасибо. – Он улыбнулся ей, его щетина стала заметнее, но глаза были сильными и живыми, а улыбка доброй. – По-моему, ей лучше.

Жар прекратился, но за весь день она ни разу не шевельнулась. Он видел, как сестры

подключали к ней разные трубки, а Дафна даже не вздрогнула. Он стоял и гладил ее волосы, а Лиз за ним наблюдала.

Она медленно подошла к кровати.

– Это удивительно, знаете. Иногда такие люди, как вы, помогают больному преодолеть кризис.

– Будем надеяться.

Они улыбнулись друг другу, и Лиз вышла, а Мэтью опять сел и продолжал вглядываться в лицо Дафны, и только на рассвете она наконец пошевелилась. Он в напряжении сидел на стуле и не сводил с нее глаз. Мэтью не был уверен, что могло означать ее движение, но потом она открыла глаза и обвела ими палату. Она была явно озадачена, видя его, и потом снова забылась, но всего на несколько минут. Мэтью хотел вызвать сестру, но боялся пошевелиться и еще подумал, что, может, сам отключился и все это ему приснилось. Но она снова открыла глаза и посмотрела долгим, тяжелым взглядом.

– Мэтт? – Ее голос был только чуть громче шепота.

– Доброе утро.

– Ты здесь?

Она говорила очень тихо и скорее всего не поняла, как |он тут оказался, но улыбнулась, а он взял ее руку.

– Да. Ты долго спала.

– Как Эндрю?

– Прекрасно. – Мэтт говорил с ней тоже шепотом. – И с тобой все будет хорошо. Ты это знаешь?

Она слабо улыбнулась ему:

– Я себя пока неважно чувствую.

Мэтт оценил ее юмор. Он дежурил двадцать восемь часов в страхе за ее жизнь.

– Дафна... – Он ждал, когда она снова откроет глаза. – Я хочу тебе кое-что сказать.

Он почувствовал в горле комок и только гладил ее руку, а она посмотрела на него и слегка кивнула.

– Я уже знаю.

– Как? – Он был разочарован. Она уже все знала и не хотела его выслушать?

– Ты... собираешься... жениться...

Она смотрела на него своими большими голубыми печальными глазами, а он с изумлением взглянул на нее:

– Неужели ты действительно думаешь, что я сидел здесь и ждал, пока ты проснешься, для того чтобы сказать, что собираюсь жениться?

Легкая улыбка скользнула по ее лицу.

– Ты всегда был таким благовоспитанным...

– Не благовоспитанным, глупышка.

Улыбка стала шире, она прикрыла глаза и с минуту не открывала их. А когда снова открыла, он пристально смотрел на нее.

– Я люблю тебя, Дафф. Я всегда тебя любил и буду любить. Вот что я хотел тебе сказать.

– Нет, нет. – Она попыталась покачать головой, но вместо этого только поморщилась. – Ты любишь Гарриет... Бато... или как там ее зовут...

– Гарриет Боут, как бы ты ее ни назвала, для меня ничего не значит. Я перестал с ней встречаться после того,

как сказал, что не люблю ее. Она знала правду. Единственная, кто ничего не знал, – это ты.

Она долго смотрела на него, пытаясь все это уяснить.

– Я винила себя за чувства, которые испытывала к тебе, Мэтт.

– Почему?

– Не знаю... Я думала, что это непорядочно по отношению... к тебе... или к Джастину. – Она снова посмотрела на него долгим взглядом. – Я рассталась с ним.

– Почему же ты мне не сказала?

– Я думала, что ты любишь другую. – Они оба продолжали говорить шепотом. – И ты сказал...

– Я знаю, что сказал. Я думал, что вы с этим твоим Аполлоном Бельведерским собираетесь пожениться.

Она улыбнулась ему, и в этом взгляде была вся ее жизнь.

– Он сопляк.

– Ну и мы такими были. Я люблю тебя, Дафф. Ты выйдешь за меня замуж?

Две больших слезы сползли из ее глаз, она стала плакать и закашлялась. Он поцеловал ее глаза и приник своим лицом к ее лицу.

– Не плачь, Дафф... пожалуйста... все хорошо... Я не хотел тебя расстроить...

Значит, она его вообще не любила. Ему тоже хотелось расплакаться, но он только гладил ее волосы, пока она пыталась успокоиться.

– Извини... – Но тут он снова услышал ее голос и застыл на месте.

– Я тебя тоже люблю... Я думаю, что полюбила тебя в первый же день нашего знакомства... – Она заглянула ему в глаза, а слезы продолжали медленно стекать по ее щекам. – Я не могу выразить, как люблю тебя.

Лиз Ваткинс зашла в палату попрощаться с ним перед уходом и как вкопанная встала в дверях. Она услышала голос Дафны и увидела их головы рядом. Тогда она тихо постучала и вошла в палату. Она собиралась спросить, как Дафна, но увидела сама, подойдя к кровати. Они оба плакали, а Дафна еще и улыбалась.

– Вы похожи на счастливую пару.

– Так оно и есть, – ответил Мэтт за свою будущую жену. – Мы только что решили пожениться.

– А перстенек покажете? – Глаза Лиз тоже сияли. Ей было достаточно взглянуть на Дафну, чтобы сказать, что она поправится. Кризис прошел, и худшее было позади. – Где перстенек-то? – пошутила она ласково.

– Она его съела. Поэтому и попала сюда.

Лиз снова оставила их одних, и Мэтью с улыбкой посмотрел на Дафну:

– Не рано будет через неделю?

– А у меня тогда еще будет так болеть голова? – Она выглядела очень усталой, но необыкновенно счастливой.

– Надеюсь, что нет.

– Тогда следующая неделя годится. А Эндрю приедет?

– Да, и об этом я тоже хотел с тобой поговорить. Что, если он будет учиться в Нью-Йоркской школе?

– И жить дома?

– По-моему, он готов.

Дафна все еще улыбалась, когда сестра утренней смены вкатила в палату раскладушку, разложила ее рядом с кроватью Дафны и, улыбнувшись, сказала:

– Это приказ врача. Он сказал, что, если вы не поспите хоть немного, мистер Дэйн, он вам даст общий наркоз.