Только с тобой
Шрифт:
— Интересно, только мне одной без тебя плохо? — Шепотом спрашиваю то ли у неба, то ли у самой себя.
Зачем я решила завязать себе руки отношениями с Игнатом? Кому от этого хорошо? Почему мое сердце так неистово отвергает другого человека. Что нужно сделать, чтобы оно перестало кровоточить, тянуться к тому, кто предал… А предавал ли он меня? Спустя три года я впервые задалась вопросом:
“Что хотел сказать Кирилл возле школы тогда?
Что хотел сказать по телефону в тот вечер, когда я увидела
Почему я не дала ему шанс, почему решила за нас обоих? А если… что если…
Смысла рассуждать об этом уже нет. Время прошло. Прошлого не вернуть. Наши пути разошлись, мы никогда больше не встретимся. Пора отпустить. Даже если браслет намертво впился в мою кожу, даже если внутри все еще живет дурацкая надежда. Ничего не изменится. Больше нет нас. Больше никогда не будет нас.
Домой возвращаюсь через полтора часа.
— А где Игнат? — Удивляется теть Лена.
— С ребятами остался, — честно отвечаю, но не без нотки вранья. — У меня голова заболела, поэтому ушла раньше.
— Ох, милая, — беспокойно качает голова мама. — Таблетку дать?
— Пойду, лягу, — натягиваю улыбку на лицо и думаю, что, если бы была таблетка от бесконечной и ненавистной любви к Соболеву, я бы не отказалась от нее.
— Ариш, — оглядываюсь у дверей в свою комнату. Теть Лена заглядывает в мои глаза, будто чувствует, что между мной и ее сыном промелькнула нехорошая молния. — Все в порядке? Ты только скажи, я Игнату уши надеру.
— Все нормально, правда.
Закрываю за собой дверь, и ложусь на кровать. Неправильно это. Когда я сказала «да», думала, что даю шанс себе жить дальше. Я, правда, пыталась. Брала сама за руку Игната, искренне смеялась над его шутками. Наряжалась перед зеркалом, делала закуски и предвкушала реакцию на свою стряпню. Но раз за разом натыкалась на какое-то сопротивление. Однако я откидывала плохие мысли. Это нормально. Люди привыкают друг к другу. Нужно немного времени.
Холодные поцелуи, объятия, от которых не дрожит сердце. Почему-то Игнат никогда не мог смутить меня. Мы вместе ездили на озеро, ходили в сауну веселой компанией. И вокруг было только два чувства: либо скованность, либо желание спрятаться подальше. Сперва мне казалось, это смущение дает такой оттенок. Да, точно. Я думала, что смущаюсь. Поэтому тянулась к майке. Но сегодня, когда сердце подкинуло тухлую рыбу, все стало отчетливо на свои места.
Так продолжаться дальше не может. Человеком не лечат раны. Ты должен залечить их сам. Игнат не достоин такого отношения. Он должен быть счастлив. Его родители должны радоваться за сына. Не со мной. Не я. Рядом должна быть другая.
Все воскресенье я провалялась дома. Богданов звонил, писал сообщения, но я не отвечала. Мне не хотелось с ним говорить. Ночью решила, что разорву эти обременяющие отношения. Но как сказать человеку, что все закончилось. Как выдержать его тяжелый взгляд. Для этого одного желания мало, нужно еще и силу воли в твердом кулаке.
— Арин, — постучалась в обед мама в комнату. Я накинула на себя одеяло, пусть думает, что приболела. Меньше знает, лучше спит.
— Заходи, — прохрипел мой голос.
— Ну, ты как? А тебя не тошнит? — Родительница входит в комнату и усаживается на край кровати. Дотрагивается до моего, укрытого одеялом, тела.
— Просто недомогание.
— Уверена? Точно не тошнит?
— Ма, — вскидываю удивленно бровь. К чему задавать один и тот же вопрос.
— А что «ма»? Мало ли, вы же уже взрослые. Всякое возможно.
— Мам! — Прикрикиваю на нее, вспыхивая так, словно меня опустили в кипящую воду. Откуда эти намеки только берутся в ее голове.
— Игнат хороший мальчик, — махает она рукой и улыбается одобрительно. — Да и внуки — это хорошо. Будут миленькие в тебя, а в него умненькие.
— Мам! — Толкаю ее, что она едва не падает с кровати. Смеяться начинает.
— Пойдем, покормлю тебя, моя взрослая девочка.
Стоит только маме выйти за порог, на телефон прилетает смс от Богданова. Спрашивает, все ли хорошо. Волнуется. Не было у нас с ним таких ссор, чтобы я не брала трубку или не желала говорить. Мы вообще за все время отношений от силы один или два раза повздорили. И то, мелочь какая-то была.
Убираю сотовый под подушку, включаю беззвучный режим и ухожу на кухню. Там за столом сидит Лилька, а рядом бегает мама, активно наливая кипяток в кружку.
— Эрик, просто достал! — Взывает сестра, и громко вздыхает.
— Мне его жаль, — сажусь на табуретку и тянусь к блинчикам.
— Хороший мальчик, не то, что твои охломоны, — бурчит мама.
— Да кто ж спорит, — злится Лилька, и брови ее сводятся на переносице. — Но меня такие не интересуют.
— Ты ему даже шанса не дала.
— А может и правильно? — Вдруг слетает с языка и обе дамы моментально устремляют взгляд в мою сторону.
— Истину глаголешь, сис!
— К счастью, что хоть у вас с Игнатом все хорошо. Не переживу еще одну ненормальную дочь. — Качает головой мама и усаживается рядом с нами.
— Ма, ты на нем помешалась, отвечаю. Игнат то, Игнат се. Как Аринка еще со скуки не померла с этим геймером.
— У всех разные увлечения. Твой отец на велосипеде любил гонять по улицам, а я домашняя была. И ничего ж! — Восклицает родительница. Думаю, что для нее новость о разрыве будет весьма неприятной. Становится тошно. Почему все так происходит. Всем было бы лучше, если бы у нас с Богдановым сложилось.
— Это разные вещи! Эрик вон тоже велики любит, но даже с ним поинтересней, чем с этим задро… в смысле с Игнатом.
— Лилька! — Повышает голос мама. Никому не позволяет плохого слова сказать в сторону Богданова. Она меня точно убьет. Кому сначала рассказать о своем решении разорвать отношения, с кем легче будет поговорить первым.
— Ой, все! Пойду с Пашкой на свидание.
— Вот и иди, вертихвостка, — качает головой мама.
— Арин, — обращается вдруг ко мне сестра. Смотрит так пристально, будто насквозь видит. Интересно, почему я никогда не делилась с ней личным. — С тобой все нормально? Выглядишь так, будто тебя бросили.