Только с тобой
Шрифт:
– Каковы ваши мысли, Гидеон?
Он удерживал нейтральный тон.
– Я знал, что получу, когда женился на ней.
– Отлично сказано, - доктор Петерсен улыбнулся. – Но это мне мало что говорит.
Рука Гидеона переместилась с моего плеча к волосам, играя с ними.
– Как женатый мужчина, вы сами знаете, на какие уступки идет муж ради сохранения мира. Кэри - одна из них.
Больно
Доктор Петерсен посмотрел на меня.
- Таким образом, вы пытаешься уравновесить потребности мужа и лучшего друга. Напрягает?
- Не весело, – пояснила я. – Но это не уравновешивание. Мой брак и Гидеон на первом месте.
Могу сказать, Гидеону понравилось услышанное, так как его рука нежно-властно сжалась в моих волосах.
– Но, - продолжала я, - Я не хочу подавлять Гидеона, и не хочу, чтобы Кэри чувствовал себя брошенным. Перемещая каждый день по сумке с вещами, изменения постепенны.
Озвучив мысль, я признала, насколько по-матерински она звучала. Тем не менее, я не могла не пытаться защитить всех в своей жизни, особенно от боли, причинённой моими действиями.
– Вы упомянули всех, кроме себя самой, – указал он. – Каковы твои ощущения?
– Пентхаус начинает становиться мне домом. Единственное, я борюсь с договоренностью о нашей спальни. Гидеон не хочет совместную постель, а я хочу.
- Из-за кошмаров?
– спросил доктор Петерсен, его взгляд переместился на Гидеона.
– Да, - ответил он.
– Они случались в последнее время?
Мой муж кивнул.
– Не самые худшие.
– Что представляет собой действительно худший кошмар? Когда вы начинаете действовать физически?
Грудь Гидеона расширилась от глубокого дыхания.
– Да.
Врач снова посмотрел на меня.
– Вы понимаете риск, Ева, но все еще хотите делить с Гидеоном постель.
– Да, конечно, - моё сердцебиение участилось от воспоминаний. Гидеон злобно удерживал меня, уродливые слова боли и ярости, разливались в страшных угрозах насилия.
В тисках кошмара, Гидеон не видел меня, он увидел Хью - человека, которого хотел разорвать голыми руками.
- Многие счастливые супружеские пары спят отдельно, - указал Доктор Петерсен.
– Причины различны: муж храпит, жена перетягивает на себя одеяло, и так далее, но они считают, что раздельный сон способствует супружеской гармонии, нежели совместный.
Я отстранилась от Гидеона, нам обоим нужно было понять.
– Я люблю спать рядом с ним. Иногда я просыпаюсь посреди ночи и наблюдаю, как он спит. Иногда просыпаюсь, и даже не открывая глаз, просто слушаю его дыхание. Я могу чувствовать его запах, чувствовать его тепло. Я сплю лучше, когда он рядом со мной. И я знаю, что он тоже спит лучше.
– Ангел, - рука Гидеона гладила мою спину.
Глянув через плечо, я поймала его взгляд. Лицо было бесстрастным. Безумно красив. Его глаза, однако, были темно-синими озерами боли. Я взяла его за руку.
- Я знаю, тебя ранит сказанное. Прости. Просто нужно работать над этим. Не хочу сдаваться.
- То, что вы описали, - мягко сказал доктор Петерсен.
– Является близостью, Ева. И это одна из истинных радостей брака. Понятно, что вы жаждете ее. Как и каждый в некоторой степени. Для вас и Гидеона, это, вероятно, представляется особенно важным.
– Для меня – да, – согласилась я.
– Намекаешь на то, что для меня все иначе?
- Нет, - я повернулась к нему лицом.
– Пожалуйста, не обороняйся. Это не твоя вина. Я тебя не виню.
– Ты знаешь, как хреново я себя чувствую по этому поводу?
– обвинил он.
– Не стоит принимать это на личный счет, Гидеон. Это…
– Моя жена хочет смотреть, как я сплю, а я не могу ей этого дать, - огрызнулся он. – И как, мать вашу, не принимать это на личный счёт?
- Хорошо, давайте обсудим, - быстро сказал доктор Петерсен, привлекая внимание к себе.
– Корень этого разговора в стремлении к интимной фамильярности. Человеческие существа, по своей природе, желают близости, но пережившие в детстве сексуальное насилие, испытывают эту потребность особенно остро.
Гидеон оставался напряженным, но внимательно слушал.
- Во многих случаях, - врач продолжил.- Обидчик упорно трудится, чтобы изолировать жертву, пытается скрыть свое преступление и сделать жертву зависимой. Жертвы сами очень часто отказываются от друзей и семьи. Жизни других кажутся обычными, а беды незначительными, по сравнению с той ужасной тайной, что они вынуждены скрывать.
Я скользнула обратно под бок Гидеона, подтянув колени, чтобы обнять его всем своим телом. Одна его рука плотно обхватила меня, другая потянулась к моей.
Лицо доктора Петерсена смягчилось, наблюдая за нами.
– Глубокое одиночество облегчилось, когда вы оба открылись друг к другу, но долгое голодание по истинной близости оставляет след. Я призываю вас рассмотреть альтернативные пути достижения желанной вами близости, Ева. Создать сигналы и ритуалы, уникальные для ваших отношений, не ставящие под угрозу и приносящие чувство связи.
Вздохнув, я кивнула.
- Мы будем работать над этим, - сказал он.
– И ваши ночные кошмары, Гидеон, скорее всего, продолжат уменьшаться и в количестве, и по степени тяжести. Но это только начало. Мы предприняли лишь первые шаги на длинном пути.