Только соблазн
Шрифт:
Глава 1
Лондон,
март 1834 года
– Что?! Долговые счета моего покойного мужа оп… оплачены? Я… я не ослышалась?
От неожиданности Мэдлин Седжуик начала заикаться.
– Вы не ослышались, – сухо ответил мистер Хокелспек и сердито пожевал губами.
Мэдди оторопело смотрела на сухопарого, лысого, как бильярдный шар, портного и растерянно моргала. Неужели и в самом деле оплачены? Кем? Почему?
«Тебе-то что за дело? Оплачены и ладно», – мелькнуло у нее в голове.
Все
– Значит, я не должна выплачивать вам этот взнос?
– Нет, – буркнул портной с нескрываемым раздражением.
Господи, ее долги оплачены! В порыве ликования Мэдди схватила ручонку дочери и легонько ее сжала, хотя малышка не могла понять, почему мать так радуется.
Мэдди восприняла случившееся как чудо.
Неужели этот кошмар закончился? Теперь она сможет хотя бы немного привести в порядок дом в Эшдаун-Мэноре, купить Эми новые ботинки, а еще… Господи, столько всего надо сделать!
– Я должен вам кое-что объяснить, миледи. – нараспев проговорил мистер Хокелспек, прервав ее размышления. – Видите ли, один человек выкупил у меня ваш долг.
Мэдди нахмурилась, пытаясь понять, о чем ведет речь костлявый господин. А когда поняла, ее бросило в жар. Чуда не произошло. Долги не исчезли.
Но кому взбрело в голову их скупить? А главное – зачем?
Два года она экономила каждый фартинг, с болью в сердце расставалась с преданной прислугой, распродавала доставшуюся ей в наследство от покойной матери старинную мебель, не покупала дров – и все ради того, чтобы расплачиваться с кредиторами мужа, налетевшими после его смерти как воронье. Теперь кто-то выкупил долговые расписки, даже не поставив ее об этом в известность, и в любой момент может заявиться к ней и потребовать полной и немедленной выплаты долгов.
Мэдди нахмурилась. Немногие оставшиеся члены семьи отказали ей в помощи, поскольку ее отец лишил их наследства. Его друзей словно ветром сдуло. Сестра мужа, Роберта, не общалась с Мэдди. Никто из ее знакомых не знал о надвигающемся на нее безденежье. Эту тайну она хранила и, пользуясь трауром, нигде не появлялась.
Кому же понадобились ее расписки? Чем больше Мэдди об этом думала, тем тревожнее становилось у нее на душе. Одному Богу известно, что этот человек может от нее потребовать.
– Мамочка, ты рада? – спросила Эми.
Мэдди наклонилась к дочери и поправила белокурые кудряшки, обрамлявшие розовощекое личико.
– Очень, радость моя, очень.
– Прошу меня извинить, миледи. Пришли клиенты с весьма выгодными заказами.
Сухопарый портной уже повернулся, чтобы уйти, но Мэдди остановила его:
– Подождите! Вы уверены, что тут нет никакой ошибки? – Хокелспек, явно оскорбленный в лучших чувствах, принял надменно-чопорный вид.
– Ни малейшей.
Мэдди одарила портного ослепительной улыбкой, стараясь скрыть отчаяние и страх. Тайн и загадок она не любила, ничего хорошего от них не ждала.
– Прошу меня простить, – собравшись с духом, заговорила Мэдди. – Не можете ли вы назвать имя того, кто выкупил у вас мои долги и даже не потрудился поставить меня об этом в известность?
– Нет, не могу. Он пожелал остаться инкогнито. Впрочем, у меня сложилось впечатление, что в ближайшее время он посетит вас.
Портной с высокомерным видом удалился, а Мэдди отправилась к следующему кредитору, второму в списке.
Затем к следующему. Все сообщали ей о некоем незнакомце, выкупившем ее долговые расписки. От дурного предчувствия у Мэдди засосало под ложечкой.
Две недели спустя запахло весной. Мэдди по-прежнему находилась в неведении, не зная, кому, сколько и когда платить.
За это время Мэдди успела купить Эми долгожданную пару ботинок, а тетя Эдит, хоть и с трудом, уговорила ее потратиться на жареную курицу, чтобы отпраздновать освобождение от постоянных требований мистера Хокелспека о немедленном возвращении долга. Рассказывать престарелой тете об остальных долговых расписках и о скупившем их таинственном незнакомце Мэдди не собиралась. Во входную дверь постучали, и молодая женщина, нахмурившись бросила взгляд на часы, стоявшие на каминной полке. Девять вечера – для гостей поздновато, особенно в Хэмпстеде, что на севере Лондона. Отложив в сторону платьице Эми, которое она штопала, Мэдди пошла открывать.
Увидев, что к двери, громко стуча каблуками, спешит Матесон, Мэдди вздрогнула от недоброго предчувствия.
Матесон, вполголоса переговорив с незваным гостем, подошел к Мэдди. – Кто там? – шепотом спросила она.
– Джентльмен предпочел остаться неизвестным. – Охваченная леденящим душу ужасом, Мэдди судорожно сглотнула и попыталась взять себя в руки.
– Я его знаю?
– …Боюсь, что знаете, – донесся из-за двери низкий голос.
У Мэдди мурашки побежали по спине.
Она оперлась рукой о стену, чтобы не упасть, перед глазами все поплыло. Господи… Боже мой…. Она изо всех сил зажмурилась, страстно желая ослышаться.
Увы, она не ослышалась. Брок Тейлор вернулся в Эшдаун-Мэнор.
Нa пороге ее дома стоял мерзавец, который пять лет назад разбил ей сердце, когда ради будущей наживы бросил се. Он не гнушался ничем: ни сплетнями, ни подмоченной репутацией… и в конце концов достиг желаемого.
И вот сейчас, изысканно одетый, надменный, он вторгся к ней в дом и разглядывал Мэдди с кривой усмешкой.
– Брок… – только и сумела вымолвить Мэдди.
– Вы все еще помните мое имя, леди Вулкотт, – как это мило с вашей стороны!
Мэдди носила фамилию мужа, и Брок произнес ее с нескрываемым презрением, а саму Мэдди окинул пренебрежительным взглядом. Мэдди запаниковала. Что ему от нее нужно? Неужели это он скупил ее долговые расписки?
Брок повернулся к дворецкому:
– Как вас зовут, милейший?
– Меня? Матесон, сэр.
Брок удовлетворенно усмехнулся.
– Замечательно. Матесон, принесите-ка вашей хозяйке чашку чаю. По-моему, ей дурно.
Дворецкий пристально посмотрел на Мэдди и кивнул:
– Сию минуту, сэр. – Матесон поспешно вышел из комнаты, лишив ее возможности сказать ему хотя бы полслова и оставив с глазу на глаз с человеком, которого она поклялась ненавидеть до конца своих дней.