Только теннис
Шрифт:
"Вот как хорошо, - сказали мне в Спорткомитете, - сразу в восьмерку вошли, обошлись же без турниров за рубежом". Весь 1984 год Лариса Савченко и Наташа Зверева играли отборочные детские соревнования, чтобы попасть на неофициальный олимпийский турнир в Лос-Анджелесе. Самое интересное, что они сумели войти в число олимпийцев, хотя в Лос-Анджелес не поехали. Лариса и Наташа начали с "сателлитов" - самая первая ступень на пути в компьютерные списки лучших, после чего им полагалось отправиться в Штаты, чтобы подняться на следующую ступеньку, сыграв турниры как бы второй категории. Но поездку в Америку сняли, и девочки потеряли все набранные очки. В 1985-м мы начали все сначала. Но теперь советских теннисисток уже знали, и поэтому наш путь наверх уже не выглядел сенсацией.
Большие надежды связывались с Викой Мильвид-ской, которая в 1984-м выиграла первенство СССР, но теннисисткой экстра-класса она не стала. Мне кажется, с самого начала не разгадали ее характер. Та техника, с какой она выросла, не соответствовала тому, как она хотела играть. Была еще одна причина: мышцы не всегда подчиняются разуму. Нельзя в игре досконально обдумывать, как головка твоей ракетки приходит к мячу, как действует предплечье, плечо... Чем больше ты анализируешь, тем хуже в итоге движение. Вика при хорошем ощущении мяча все переживала через мысль. Вот почему при сильном темпераменте и мудрой голове технически она оказалась оснащена беднее. И физические возможности Вики не соответствовали игроку суперкласса.
В 1985 году начала восходить новая звезда - Наташа Зверева.
Наташа познакомилась с теннисом в семь лет. Ее отец, Марат Зверев, неоднократный чемпион Белоруссии, к тому времени уже достаточно известный тренер. Мама тоже спортсменка, волейболистка. Обычно теннисисты своих детей отдают другим тренерам. Начальное обучение, если в ребенке видны способности и цель ставится высокая, требуют безжалостности, не все родители на нее способны. Зверев свою дочь не доверял никому и практически с ней не разлучался. Он считался в компании теннисистов чудаком со странными идеями. Наташа много играла в бадминтон, волейбол, занималась специальными упражнениями, придуманными отцом, и начала показывать такой теннис, в какой никто из ее сверстниц не играл. Десятилетняя Наташа на корте не выглядела вундеркиндом, но имела своеобразную технику. Она феноменально укорачивала мячи и легко бросала сверхкрученые свечи. У меня не только как у тренера, но и как у игрока вызывало восторг, когда Наташа во время матча совершенно спокойно с восходящего мяча бросает крученую свечу. Я, честно говоря, никогда этого не могла сделать. А для нее этот "топспин" - привычное дело, которому отец научил ее с детства.
Прошло несколько лет, и я поняла, что для осуществления своей программы нуждаюсь еще в одном тренере; надо создавать вторую сборную. Нам вдвоем с Женей не справиться, мы кого-то упускали или могли упустить, способную девочку отметить нетрудно, проследить за ее подготовкой куда сложнее. Никого не хочу обидеть, но у тренеров на периферии не было ни условий, ни знаний. Нельзя воспитать игрока на темпе 36 ударов в минуту, если ему на тренировку не давали больше трех мячей.
В Мукачеве жила подающая надежды девочка, и тренер у нее был хороший, но из-за отсутствия там закрытого корта девочка ездила два раза в неделю в Ужгород, тратя на дорогу три с половиной часа: в субботу и воскресенье. Остальные дни она ходила в школу. Самое поразительное - при таких условиях наши маленькие девочки играли не хуже своих западных сверстниц.
За эти годы у нас сложилась и своя тренерская команда. Я опиралась на Сашу Богомолова, Теймураза Какулию, Анатолия Волкова, Рамиза Ахмерова, Анатолия Тетерина. Ахмеров до сумасшествия преданный теннису человек, способный безостановочно "пахать" по пять-шесть часов в день. Рамиз выходил на корт с горящими глазами, а ведь такой партнер поднимает настроение. Если я видела, что у кого-то из девчонок начинается спад, я ставила на тренировку против нее Рамиза. Толя Волков, напротив, спокоен. Но если ему скажешь: надо делать с игроком такие-то упражнения, он будет их делать идеально. Если надо начать занятие в пять утра, без четверти пять Толя уже на корте. С Теймуразом мы могли сутки проспорить над техникой удара. Толе Тетерину, приведшему в сборную Савченко, наверное, было нелегко, когда он попал в нашу компанию. Толя полюбил теннис поздно. Он работал тренером по легкой атлетике. Но сумел изучить новый вид спорта так, как его не знают многие профессионалы. Свою прежнюю специальность он не забывает и такие кроссы устраивает девчонкам! Я бегала за ними, подстегивая себя: "Оля, если ты эту гору не пройдешь, они проиграют в ближайшем турнире". Я бежала, умирая на ходу, а Наташка Зверева плакала от страха, что я где-то потерялась.
В теннисе трудно оставаться незамеченным. Как только игрок из юношеских турниров переходит во взрослые, на него сразу обращают внимание. Оно удваивается, а то и утраивается в зависимости от таланта новичка. Игроку в теннисном мире трудно потеряться. Если кто-то играл с Коннорсом хорошо в первом или втором круге - это сразу становилось достоянием остальных. Каждый на собственный компьютер заносит новый результат. Или какая-то девочка из Флориды обыграла кого-то из первой десятки. Это означает, что остальные девять уже запомнили ее фамилию. Ведь общество профессионалов ограничено двумя сотнями игроков у женщин и трехстами у мужчин.
Бывают ситуации, когда игрок ведет себя недружественно. Вот типичный пример подобного поведения на туре. Тренировочное время распределяет тур-директор, и это всегда было головной болью. Часто обстоятельства складываются так, что игроку необходимо дополнительное время: самолет мог поздно прилететь, предыдущая тренировка сорвалась. Можно попросить полкорта у тех, кто уже разминается. Есть те, которые кортом делятся, есть те, к которым и не подойдешь. Существует джентльменское правило: с подобной просьбой можно обратиться только в самом крайнем случае. Однако находятся и такие, которые просят поделиться площадкой изо дня в день, никто их к себе на корт не пускает. Действия в ущерб кому-то не прощаются. Никакая нечестность на туре не может быть скрыта, все становится известным. Так же, как и характер любого игрока.
Я думаю, теннисисту-профессионалу, который относится к своему сопернику прежде всего как к человеку, стремящемуся делать свое дело хорошо, легче и проще живется в теннисном мире. Если же он каждый раз перед матчем вызывает в себе ненависть к сопернику, он быстро сгорает, его теннисная жизнь намного короче.
Любой выдающийся игрок - это индивидуальность, а роль тренера - как можно раньше найти ту особенность, которая его отличает от других, и дать возможность выразить ее на самом высоком уровне. В истории нашего тенниса был период, когда главные специалисты решили, что все теннисисты должны играть одинаково, даже выпустили рекомендации, которые обязывали всех выходить к сетке. Не могу утверждать, что это неправильно, но считаю, что такие действия могут быть только вынужденными. Время нас рассудит. Кое-кто уверяет, что благодаря таким рекомендациям появились Морозова и Метревели. Но я знаю, что это не так. Все равно я "качала". Наверное, все должны пройти через такую игру. Теннисист, который не может держать на задней линии мяч в игре, малыш, который не борется и не кидает свечки, профессионалом не станет. В большом спорте главное темперамент и характер бойца. Темперамент проявляется не только в атаке, но и в защите.
Казалось, у Крис Эверт большое сходство в игре с Мариной Крошиной, но Марина игрок нетемпераментный, неактивный, она терпеливо ждала ошибок своего противника. А Крис Эверт набирала очки, заставляя противника ошибаться. Марина редчайший стратег, она феноменально чувствовала мяч и красиво обводила и вынуждала атаковать, иначе матч при такой же спокойной игре соперницы выглядел просто неприлично. Марина любила чужие атаки, они ей давали возможность обводки, сама же практически никогда не атаковала, хотя наступать можно отовсюду - и с задней линии, и с хавкорта, и с лета. Совершенно необязательно после розыгрыша каждого мяча как сумасшедшей бежать к сетке, я презираю такой теннис. Надо действовать так, как необходимо против конкретного противника. У одного игра строится на сильной подаче, у другого - на активном розыгрыше мяча на задней линии. Моя задача как тренера сборной - не заставлять всех держать ракетку, как держала ее я, чтобы все играли с лета, как играла я.
Возможно, в 50-60-е годы австралийские центры выглядели не столь профессионально, как сейчас, где игра Штефи Граф с детства заложена в компьютер. Уже есть ответ, какими данными должен обладать "новый Беккер". Это не значит, что можно смоделировать нового чемпиона Уимблдона, но создана для такого опыта база. В то время мы только-только подходили к подобному моделированию, попытке вложить в компьютерную память все данные о спортсмене: его тренировках, скорости, ударах, результатах. Любую девочку десяти лет можно проверять на этом условном эталоне. Американцы начали такую же работу, и, как выяснилось, ею занимаются и шведы и французы. Американцы не любят уступать лидерство. А при том числе кортов, что у них есть, им не составит большого труда создать не один центр.