Только ты
Шрифт:
Эрнан лихо вырулил со стоянки и понесся к дому.
— Да, стараюсь ничего не упустить. Даже когда работаю с клиентами, у которых самая лучшая репутация, я не полагаюсь на их компетентность. Как говорится — доверяй, но проверяй.
— И вы всегда так поступаете?
— Да, всегда. — Голос прозвучал уверенно — ведь сейчас речь шла о деловых качествах, а не о чувствах. — Это полезно для обеих сторон. Люди, с которыми я работаю, могут убедиться, что я не упущу ни одной, даже самой мелкой детали. Обидно только, что многие предпочитают брать
— И часто это бывает? — насмешливо спросил Эрнан.
— Иногда, но у меня с этим нет проблем. В нашу фирму поступает достаточно хороших предложений.
— Хотел бы, чтобы это было так.
Алис затаила дыхание, когда Гордон косо взглянул на нее.
— Вы ведь не флиртуете, не так ли? — Вопрос был похож скорее на утверждение. — Я нахожу флирт… очень освежающим, но одновременно и очень разочаровывающим.
— Разочаровывающим?
— Вы молоды, красивы, удачливы и великолепный специалист. Для большинства женщин даже одно из этих качеств гарантировало бы определенную… уверенность. Но вы не уверены в себе. Поэтому я нахожу это очень грустным, — сожалеюще произнес он. — Более чем грустным.
— Я не понимаю, о чем речь. Вы пытаетесь найти драму там, где ее нет.
— Неужели? Со времени нашего знакомства я усвоил по крайней мере одну вещь. Вы никогда не говорите то, что думаете. Исходя из своего опыта, — его губы дрогнули в саркастической улыбке, — я в какой-то степени привык к этой неприятной стороне общения с женщинами. Но вы совсем другая.
Он сделал паузу, и Алис ощутила неприятное чувство тревоги.
— С вами все совсем не так. Большинство женщин, завязав знакомство с мужчиной, кокетничают, притворяются, пытаясь поддерживать интерес к себе. Вы же… Вам бы хотелось, чтобы я восхищался вашей красотой, обаянием и умом, как и любой другой женщине, но вы не прилагаете к этому ни малейшего усилия. Почему?
— Почему? — взволнованно повторила она, чувствуя, что разговор может завести слишком далеко, и не нашлась, что ответить.
— Да, почему? — не унимался он. — Если бы это не было безумно смешно, я бы подумал, что вы просто недооцениваете себя. Но ведь вы привлекательны, пользуетесь авторитетом как специалист. Так что же заставляет вас прятаться, замыкаться в своей скорлупе? И только не говорите мне, что вам это нравится. Прошлой ночью вы хотели меня. Очень хотели. И я чувствовал это. Черт возьми!
В его голосе появилась ярость, которая скорее была направлена на самого себя, чем на Алис.
— Вам недостаточно этого? Как вы могли позволить кому-то лишить вас интереса к жизни, стремления к любви?
— Я никому и ничего не позволяла.
— Только не говорите мне этого. — Голос звучал почти грубо. — Ведь это мужчина заставил вас спрятаться от настоящей жизни. Что он сделал? Ударил вас? Обесчестил? Как сильно вы любили его? Что бы ни произошло с вами и что бы вам ни пришлось пережить, разве вы не видите, что вышли из этого испытания победителем? Вы молоды и прекрасны, желанны, и если он не смог оценить то, что имел, то это его потеря, а не ваша.
— Пожалуйста, Эрнан, пожалуйста, не надо… — Она больше не могла выносить жестокости его слов, пусть даже и непреднамеренной.
Победительница? Он думает, что она победительница? Горькая ирония этих слов потрясла ее. Узнал бы он, что из себя представляет реальная Алис Уэбстер?
— Хорошо, хорошо! Считайте, что все это ерунда, плод моего воображения, — сказал он, прибавляя скорость.
Они так мчались по дороге, что в считанные минуты доехали до поместья. Въезжая в ворота, встретились с серебристым «фордом» и остановились.
— Мистер Гордон? — Высокий, с густой шевелюрой молодой мужчина, вышедший из автомобиля, представился: — Я Кэлвин Уайт, архитектор. У меня назначена встреча с вами и мисс Уэбстер на двенадцать тридцать.
Мужчины с улыбкой пожали друг другу руки.
— Я предполагал, что будет кто-то постарше. — Голос Гордона был суховатым, улыбка мужчины несколько погасла, но он смело встретился со взглядом собеседника.
— Постарше? Какое это имеет значение? Может, вы имеете в виду моего отца? Он тоже архитектор, но очень занят и решил, что сначала я должен обсудить с вами проект.
Гордон напыжился, но, прежде чем заговорил, в диалог вступила Алис:
— Замечательно, мистер Уайт. Может быть, вы хотите осмотреть место?
— Я уже осмотрел его, после того как получил чертежи из «Индастриал арт». — Его глаза вспыхнули, когда он заговорил с молодой интересной женщиной.
— О, я как раз и представляю эту фирму и веду проект, — объясняла Алис, когда они втроем направились в дом. — Идея оформления празднества принадлежит мне, так что я буду очень благодарна, если вы окажете мне помощь в ее претворении в жизнь.
— Однако большее время вам придется общаться со мной, — Категоричным тоном вставил Гордон. — Понятно?
Мужчина выглядел слегка озадаченным таким заявлением. Алис пришлось проглотить обиду на Эрнана, который, видимо, не совсем доверял ей, считая ее неспособной решить все проблемы самостоятельно.
— Значит, вы потомственный архитектор, — постаралась она смягчить ситуацию после затянувшегося неловкого молчания. — И какими же работами может похвалиться семейство архитекторов Уайтов?
— О, по нашим с отцом проектам построены десятки отелей и сотни вил, — без ложной скромности заявил молодой архитектор. — По всему побережью от Сан-Франциско до Сан-Диего. А начинал отец в Сакраменто.
— Милый Сакраменто, родные места, — воскликнула Алис. — Я родилась в Розвилле… — Неожиданная мысль, что она сказала больше, чем следовало, пришла ей в голову слишком поздно.
— Неужели? Я тоже оттуда, — улыбнулся Уайт. — Дайте подумать. Уэбстер… Уэбстер… Мне кажется, я слышал эту фамилию. Не вы ли были с Барни Хейзлтоном, когда его машина попала в аварию в первый раз?