Только ты
Шрифт:
Машина плавно катит по ночной Москве. В стёклах отражаются блики ночных огней и светофоров. Казалось бы, что может быть лучше, чем поездка по одному из самых красивых городов мира, украшенному ночной иллюминацией?
Но мой взгляд то и дело косится в сторону обнаженного по пояс мужчины на водительском сидении. Сколько времени надо проводить в спортзале, чтобы так охрененно выглядеть? Вопрос, который быстро перешёл в статус риторического. Володарский в потертых джинсах и с голым торсом выглядел как модель из каталога мужского нижнего белья.
Автомобиль плавно въехал во
– Я провожу. Нечего полуголой в одиночестве шастать.
Покорно опустив глаза, я ждала пока он выберется из машины и выпустит меня.
Лифт медленно катится вверх, а я украдкой поглядываю на мужчину рядом. Чего от него ждать - непонятно, я его совсем не знаю. Но в каждую нашу встречу он ведёт себя как герой и уже тянет на статус "мечта любой девушки". Замечаю, что он меня разглялывает и отвожу взгляд. От его пристального внимания у меня потеют ладони.
Выхожу из лифта, иду в сторону квартиры, Володарский поетется за мной. Спиной ощущаю его взгляд.
– Спасибо, что помог, - говорю, - до свидания.
Хочу быстро спрятаться в квартире, хлопнув дверью перед самым его носом. Будто прочитав мои мысли, он говорит :
– Даже кофе своему спасителя не предложишь?
Как тут откажешь, когда он и правда спас меня? Кстати, уже не первый раз. Открываю квартиру, захожу и пропуская его, говорю:
– Кофе будешь?
– Не откажусь, - говорит с улыбкой и заходит следом за мной.
Провожу его на кухню, включаю кофемашину, а сама быстро иду в спальню. Налеваб джинсы, футболку. Чувствую себя увереннее, когда на мне нормальная одежда. Возвращаюсь в кухню, протягиваю Олегу его футболку. Он берет её, но не надевает, а перекидывает через плечо, оставаясь с голым торсом. Никак это не комментирую, делаю вид, что очень увлечена приготовлением кофе.
Он медленно цедит кофе, поглядывая то на меня то по сторонам. Взгляд его цепляется за одну из картин, которую я нарисовала недавно. Большинство моих работ лежали в гостиной или стояли столбиком в углу. Но эта была особенно мне близка по настроению. Вроде бы просто натюрморт, но я написала его особом настроении. Глядя на него, настроение поднималась, за что я особенно любила эту картину.
– Кто автор?
– спросил мужчина, указывая на картину.
– Я.
– Ты рисуешь?
– спрашивает, удивлённо приподнял бровь.
– Да. Пока это хобби. Думаю пойти учиться в сентябре.
– А ещё есть?
– спрашивает, взглянув на меня.
– Есть, - отвечаю.
– Покажи.
Я провожу его в гостиную и показываю все то, что успела нарисовать. Он разглялывает каждую работу. Ничего не говорит, просто смотрит. Иногда быстро пролистывая, иногда останавливая взгляд и долго разглядывая. Как итог, говорит:
– Продолжай рисовать. Что-то в этом есть.
Я улыбаюсь как дурочка. Одно дело, когда родные и близкие хвалят мои работы и совсем другое, когда их оценил профессионал. Однако, молчание затянулось. Он выжилающе смотрит на меня.
– Мне завтра рано вставать, - тактично намекаю, что пора ему уходить. Он понимающие кивает, направляется к входной двери. Я плетусь за ним, чтобы проводить.
Уже у самой двери резко разворачивается и я, не успев с реагировать, врезаюсь в его голую грудь. Он придерживает меня за плечи, вроде, чтобы я не упала, но на самом деле, не отпуская от себя. Рукой поднимает моё лицо за подбородок, так, что я смотрю ему в глаза. Он долго всматриается в моё лицо, будто пытаясь в нем что-то разглядеть. Но так и не найдя, говорит:
– До встречи.
– И выходит, закрыв за собой двери.
Глава 23. Натали
– Не волнуйся, мама, все у меня хорошо, - говорю в трубку. Мама звонит мне каждый день. И каждый день я убеждают её в том, что у меня все просто в шоколаде. И с Сашей я встретилась, и без ума он от меня, и Москва мне нравится.
После того феерично го отъезда в Москву, который я устроила, уверенная, что Саша будет мой, не смогла сказать горькую правду. Ни родители, ни подруги не знали о том, как мой бывший меня бортанул, выбрав другую красавицу себе в спутницы. Признавать поражение тяжело, а с моим характером и желанием всегда побеждать - невозможно тяжело. Поэтому я регулярно врала всем, звонившим из Америки, что у меня тут все прекрасно.
Самое странное, что у меня и правда все было прекрасно. Мечты сбывались - я работала в галерее, делала то, что мне нравится. Собиралась пойти учиться в сентябре живописи - об этом я мечтала с детства. Наслаждалась прогулками по одному из самых красивых городов мира.
А ещё был Рома, о котором я никому не рассказывала. Во-первых, по официальной версии, я все ещё встречалась с Сашей. А во-вторых, я не смогла бы определить наши с Ромой отношения, чтобы о них рассказать. Мы иногда встречались, иногда занимались сексом. Но я не была влюблена, а он не форсировал, привыкший ждать меня годами.
– Доченька, мы с папой так соскучились, - говорит мама в трубку, - когда ты приедешь?
– Не знаю, мам, у меня тут работа. Ты же знаешь.
– А дату свадьбы вы с Сашей уже назначили?
– Упс, в своём вранье я как-то забыла о том, что всех может волновать вполне себе логичный вопрос. Ведь по моей версии событий, у нас с Сашей полная идиллия.
– Нет, пока не успели, - отвечаю как можно более беззаботным тоном.
– Мы оба загружены работой сейчас. До осени вряд-ли станем это обсуждать.
– уверенно вру я. А что осенью измениться? И что я вы думаю потом, окончательно завравшись, - это тот ещё вопрос!
– Сильно не затягивайте, - вещает мама с трубку, - а то так и останетесь на стадии вечных жениха и невесты.
– Хорошо, мам.
Мы ещё немного болтаем о всяких пустяках. Меня мучает совесть от того, что обманываю её. Хочется завершить разговор и выдохнуть. И в то же время, я очень соскучилась по ней и папе.
– Поцелуй от меня папу, - говорю.
– Конечно, родная.
– слышу как изменился мамин голос. Наверняка, уже плачет там. Чувствую как она по мне скучает. От этого неприятная тоска сжимает грудь.