Только ты

Лоуэлл Элизабет

– И что же ты собиралась делать? Затоптать стадо Слейтера в песок?

– Я…

– Если ты снова станешь выкидывать такие фокусы, я тебе всыплю по одному месту.

– Но…

– Никаких «но», – прервал он свирепо. – Ты могла на полном скаку оказаться под перекрестным огнем, и от тебя остались бы одни клочья.

– Я думала, что именно это случилось с тобой.

Рено сделал продолжительный вдох, чтобы погасить гнев. Ему приходилось бывать в различных переплетах, в него стреляли не один раз и не два, но никогда он не испытывал такого откровенного страха, как сейчас, при виде Евы, скачущей на бешеной скорости по ненадежному песку и скользким камням.

– На сей раз победа была на моей стороне, – сказал наконец Рено.

Ева с облегчением вздохнула.

– Им теперь понадобится некоторое время, чтобы снова решиться на нападение, – продолжал Рено. – Хорошо бы, однако, чтобы они решились побыстрее.

– Почему?

– Вода, – бросил он лаконично. – Этот каньон совершенно сухой.

Ева вопросительно посмотрела на Рено, когда он вернулся после осмотра бокового каньона. Суровая складка у его рта сказала ей, что ничего утешительного он сообщить не может.

– Сухо, – произнес он.

Она подождала.

– И тупик, – добавил он.

– Далеко?

– Милях в двух.

Ева взглянула на узкое русло, в конце которого парни Слейтера ждали добычи.

– Им тоже нужна вода, – заметила она.

– Один человек может сводить дюжину лошадей к воде… А другие в это время будут ждать, пока от жажды мы не совершим какую-нибудь глупость.

– Тогда нам надо проскочить мимо них. Улыбка Рено отнюдь не успокаивала.

– Я скорее рискну, – сказал он, – взобраться вверх по скале, чем попасть под их перекрестный огонь.

Ева взглянула на каменную стену, которая поднималась до неба.

– А как же быть с лошадьми?

– Они пойдут своим ходом.

Рено не сказал, однако, что пешеход в пустыне имеет немного шансов выжить. Но как бы ни были малы эти шансы, это лучше, чем попасть под ружья Слейтера, пробираясь узким каньоном.

– Решено, в путь, – заключил Рено. – Жажда будет все сильнее и сильнее.

Ева не спорила. У нее уже сейчас пересохло во рту. Она представляла, как мучались от жажды мустанги, которые покрыли огромное расстояние, а в каньоне была жара и духота.

– Сначала ты, – приказал Рено, – потом вьючные лошади.

Русло ручья сузилось и превратилось в еле заметную змейку. Над головой по небу плыли облака, с каждой минутой густея и образуя своего рода бурлящую крышу над сухой землей. Вдали гремели раскаты грома, озвучивая невидимые отдаленные молнии.

Рено увидел, как Ева с надеждой посмотрела на небо.

– Ты лучше молись о том, чтобы не было дождя, – произнес он.

– Почему?

Он указал жестом на стену каньона, которая находилась почти рядом с его протянутой рукой.

– Видишь эту линию? – спросил он.

– Да. Я все удивляюсь, откуда она взялась.

– Это отметка уровня воды.

Ева широко открыла глаза, глядя на линию над головой. Затем спросила:

– А откуда идет вода?

– С плато. Во время сильных гроз дождевой воды больше, чем ее может впитать почва. А в некоторых местах вода вообще не впитывается. Она потоком идет сюда. Такие узкие каньоны заполняются мгновенно на большую глубину.

– Ну и страна, – проговорила Ева. – Ешь песок или тони.

Уголки губ Рено слегка приподнялись.

– В разное время я был близок и к тому, и к другому.

Но никогда он не попадал в такую переделку, как сейчас: впереди тупик, позади банда, а между ними – жажда.

Рено внимательно осмотрел стену каньона. При взгляде на пласты пород у него родились кое-какие мысли.

– Подожди-ка, – сказал он Еве.

Ева остановила лошадь и посмотрела через плечо. Рено держался за выступ седла и рассматривал узкий каньон с таким видом, как будто не видел ничего более интересного за всю свою жизнь.

Через минуту он двинулся на своей чалой вперед, протиснулся мимо Длинногривых и мышастой и направился к маленькому узкому каньону, который он обнаружил во время первой рекогносцировки. Тогда он счел невозможным воспользоваться им, но сейчас решил, что, пожалуй, он с этим выводом поторопился.

– Твой дробовик заряжен? – спросил он.

– Да.

– Ты когда-нибудь стреляла из шестизарядного револьвера?

– Иногда. Но я не попаду в стену конюшни с тридцати футов.

Рено повернулся к ней и улыбнулся. Ева в который раз подумала, до чего же он красив.

– Не беспокойся, gata. Никакие конюшни на нас нападать не будут.

Ева засмеялась.

Рено достал свой второй револьвер, вынул одну пулю из барабана и воткнул револьвер в патронташ.

– Вот, – объяснил он, передавая патронташ Еле. – Ударник нацелен на пустое гнездо, поэтому тебе придется нажимать на спусковой крючок дважды, если будешь стрелять.

Патронташ пришелся Еве так, как приходится шуба взрослого ребенку. Когда Рено наклонился, чтобы застегнуть пряжку, его пальцы нечаянно коснулись ее груди. У нее перехватило дыхание. Она дернулась, рука Рено снова дотронулась до ее тела, и соски мгновенно напряглись.

Рено оторвал взгляд от нежных округлостей и посмотрел в большие золотые глаза девушки из салуна, которая преследовала его даже в сновидениях.

– Ты такая живая, – сказал он. – И так близка к тому, чтобы умереть. Невозможно!

Он приладил патронташ. Повторяя про себя, что этого делать не следует, обвил рукой ее шею и притянул Еву к себе.

– Я хочу разведать этот узкий каньон, – сказал он, глядя на ее губы. – Следи за тылом, пока меня не будет.

– Будь осторожен.

– Не беспокойся. Я намерен жить очень долго, чтоб сполна насладиться абсолютно всем, что выиграл в салуне «Золотая пыль», в том числе и тобой.