Толкование сновидений. Введение в психоанализ
Шрифт:
«Цезарь любил меня, и я его оплакиваю; он был удачлив, и я радовался этому; за доблести я чтил его; но он был властолюбив, и я убил его» (Пер. М. Зенкевича).
Разве не видим мы тут антитезы, аналогичной той, которую мы раскрыли в мыслях, лежащих в основе моего сновидения? Таким образом, я играю в последнем роль Брута. Вот только если бы найти в содержании сновидения еще какой-либо доказательный след этого странного сопоставления! Мне кажется, я имею право высказать следующее предположение: мой друг Ф. приезжает в июле. Эта деталь не имеет никакого соответствия в действительности. Мой друг, насколько мне известно, никогда в июле в Вене не был. Но месяц июль назван по имени Юлия Цезаря и может служить поэтому с полным основанием связующим звеном с мыслью, что я играю роль Брута.
Как это ни странно, но я действительно однажды играл роль Брута. Вместе с моим племянником, мальчиком всего на год моложе меня, я в возрасте 14 лет разыграл
Как я заметил уже выше, мне придется еще раз вернуться к этому сновидению.
e) Абсурдные сновидения. Интеллектуальная деятельность в сновидении.
При толковании сновидений мы так часто наталкивались на абсурдные элементы в их содержании, что я считаю нецелесообразным откладывать дольше обсуждение того, откуда проистекают эти элементы и что они означают. Предварительно я напомню лишь то, что абсурдность сновидений давала в руки противников толкования их главный аргумент в пользу того, что сновидение есть не что иное, как бессмысленный продукт пониженной и рассеянной душевной деятельности.
Я привожу несколько примеров, в которых абсурдность содержания сновидений лишь мнимая: при более глубоком проникновении в смысл она тотчас же исчезает. Это несколько сновидений, трактующих, на первый взгляд случайно, об умершем отце.
I. Сновидение пациента, шесть лет назад потерявшего отца.
«С отцом случилось большое несчастье. Он ехал по железной дороге, поезд сошел с рельсов, сидения купе сдвинулись и сдавили ему голову. Он видит его затем в постели: над левой бровью у него вертикальная рана. Он удивляется, что с отцом случилось несчастье (ведь он уже умер, как добавляет он при рассказе). Глаза у него ясные».
По господствующему воззрению это сновидение следовало бы истолковать следующим образом: рисуя несчастье, случившееся с отцом, грезящий позабыл, что отец уже несколько лет тому назад умер; в дальнейшем ходе сновидения это воспоминание, однако, пробуждается и способствует тому, что он сам удивляется своему сновидению. Анализ между тем показывает, что такое объяснение прежде всего излишне. Грезящий заказал недавно скульптору бюст отца. С бюстом и «произошло несчастье» (немецкое выражение «verungl?ckt» подходит и сюда): он ему не понравился. Скульптор никогда не видал его отца и работал по фотографии. Накануне сновидения почтительный сын послал в ателье старого слугу их семьи, чтобы и тот высказал свое мнение относительно бюста: сыну казалось, что последний слишком узок в поперечнике от виска к виску. Далее следуют воспоминания, которые способствовали конструированию сновидения. Отец имел привычку, будучи удручен заботами или семейными неприятностями, прижимать обе руки к вискам, словно желая сжать голову, которая, казалось ему, распухала. Будучи четырехлетним ребенком, пациент мой был свидетелем того, как выстрел из случайно заряженного пистолета омрачил глаза отца («глаза у него ясные»). На том месте, где в сновидении пациент видел рану, у отца появлялась глубокая морщина, когда он задумывался или грустил. То, что эта морщина заменена в сновидении раной, указывает на второй мотив сновидения. Пациент мой фотографировал свою маленькую девочку; проявив пластинку, он нечаянно уронил ее на пол, она разбилась, и трещина прошла как раз по лбу малютки. Он не мог отделаться при этом от суеверного страха, так как помнил, что накануне смерти матери он разбил фотографическую пластинку с ее изображением.
Абсурдность этого сновидения является, таким образом, лишь результатом недостаточной точности нашей речи, не отличающей бюста от фотографии человека. Мы все привыкли говорить: разве отец не похож? Мнимая абсурдность сновидения была, правда, в данном случае легко устранима.
II. Второй аналогичный пример из моих собственных сновидений (я
«Отец после смерти играет видную роль в Венгрии, он способствует политическому объединению мадьяр, я смутно вижу следующую маленькую картину, много народу, как в парламенте; мой отец стоит на одном или на двух стульях, вокруг него толпа. Я припоминаю, что на смертном одре он был похож на Гарибальди, и радуюсь, что это предзнаменование сбылось».
Это в достаточной мере абсурдно. Мне это приснилось в то время, когда благодаря парламентской обструкции в Венгрии вспыхнули серьезные беспорядки. Неважный, на первый взгляд, факт, что сцена, представшая предо мной в сновидении, состояла из мелких картин, имеет важное значение. Обычно сновидение, изображая наши мысли, оперирует зрительными образами, которые производят впечатление натуральной величины; мое сновидение представляет собою, однако, репродукцию одной из гравюр из иллюстрированной истории Австрии, изображающей Марию Терезию в парламенте в Пресбурге – знаменитую сцену: «Moriamur pro rege nostro».[104] Я не помню, у какого автора сообщается сновидение, кишащее невероятно мелкими фигурами: в качестве источника его указывается одна из гравюр Жана Калло, обратившая накануне внимание грезящего. Эта гравюра содержит тоже множество мелких фигур; часть их изображает ужасы 30-летней войны. Как там Мария Терезия, так в моем сновидении отец окружен толпой; он стоит, однако, на одном или двух стульях (как Stuhlrichter – член тайного суда). Он способствовал объединению мадьяр, здесь связующим звеном служит оборот речи: «Wir werden keinen Richter brauchen» – «нам не нужен судья». То, что он на смертном одре был похож на Гарибальди, нам действительно тогда бросилось в глаза.
У него обнаружилось посмертное повышение температуры, щеки его покрылись румянцем.
«Посмертное» повышение температуры соответствует словам «после смерти» в сновидении. Самым мучительным его недугом в последнее время был полный паралич кишок (обструкция). С последним связаны всякого рода «грязные» мысли. Один из моих сверстников, еще мальчиком потерявший отца (как раз по этому поводу мы с ним и сблизились), рассказывал мне однажды в ироническом тоне про горе одной своей родственницы: отец ее умер на улице, его принесли домой и когда труп раздели, то увидели, что в момент смерти или после нее произошло испражнение (по-нем. Stuhlentleerung). Дочь была так расстроена этим, что этот эпизод омрачил ее память об отце. Здесь мы подошли уже вплотную к желанию, воплощающемуся в моем сновидении. Остаться для детей после смерти чистым и великим – разве не каждый из нас этого хочет? К чему же сводится абсурдность сновидения?
Ее видимость проявилась лишь потому, что в сновидении правдиво изображается вполне допустимый оборот речи, обычно не возбуждающий в нас представления абсурдности. То обстоятельство, что в сновидениях чрезвычайно часто фигурируют умершие лица, говорят с нами и действуют, вызывало уже давно недоумение и порождало самые странные толкования, нередко вполне освещающие наше непонимание сновидений. Между тем разъяснение таких сновидений не представляет никаких трудностей. Нам очень часто приходится думать: если бы был жив наш отец, что бы он на это сказал? Это «если» сновидение может, однако, выразить лишь в форме наличия данной ситуации. Так, например, молодому человеку, которому дед оставил большое наследство, снится, что дед жив и упрекает его в чрезмерной расточительности. То, что кажется нам протестом против сновидения, ссылка на то, что человек этот уже умер, является в действительности лишь утешением: покойному не пришлось пережить этого, или же удовлетворением: он уже ничего не может сказать нам. Другой род абсурдностей, встречающихся в сновидениях о покойных близких людях, выражает не иронию и насмешку, а служит одним из видов категорического протеста против изображения оттесненной мысли, которую хочешь представить в ее полной нелепости. Такие сновидения поддаются толкованию лишь при учитывании того обстоятельства, что сноввдепие не делает никакого различия между желаемым и реальным. Так, например, одному господину, который ухаживал за отцом во время его болезни и тяжело страдал от его смерти, некоторое время спустя приснилась следующая бессмыслица:
«Отец снова жив и говорит с ним, как обычно; но в то же время он все-таки умер и только не знает».
Сновидение это станет понятным, если слова «он все-таки умер» дополнить словами «вследствие желания грезящего», а после «только не знает» добавить «что у грезящего было такое желание». Сын во время болезни отца не раз желал отцу смерти, т. е, испытывал вполне благородное желание, чтобы смерть положила конец мучениям любимого человеке. В скорби после его смерти даже это сострадание дало пищу бессознательным самоупрекам, точно он своим желанием действительно сократил дни покойного. Благодаря пробуждению детского чувства к отцу стало возможным изобразить это желание в сновидении, но вследствие столь резкой противоположности между возбудителем сновидения и мыслями предыдущих дней сновидение и должно было неминуемо облечься в форму абсурдности (Ср. «Два принципа психических процессов», lahrbuch Bleuler – Freud, III, I. 1911).