Толкование сновидений
Шрифт:
Сходство, согласование и общность обычно изображаются сновидением путем соединения в одно целое, которое либо имеется уже в наличии в материале сновидения, либо же образуется заново. Первый случай мы можем назвать идентификацией, второй же – образованием сложных комбинаций. Идентификация применяется там, где речь идет о людях; образование же сложных комбинаций там, где материалом соединения служат вещи, хотя сложные комбинации образуются и из людей. Местности подлежат зачастую тем же правилам, что и люди.
Идентификация состоит в том, что лишь одно из лиц, связанных между собою сходством, находит себе выражение в сновидении, между тем как второе или все остальные как бы устраняются сновидением. Это одно лицо входит в сновидении во все те отношения и ситуации, которые проистекают от него или от лиц, которых оно собою замещает. При образовании сложных комбинаций из лиц уже в сновидении имеются в наличии черты, свойственные отдельным лицам, но не общие для всех них, так что при помощи объединения этих черт возникает новая единица, сложная комбинация коллективных лиц. Процесс этот совершается различным путем. Либо лицо в сновидении получает имя какого-нибудь другого, им замещаемого, – между тем как внешность его остается тою же; или же сам образ в сновидении состоит из черт, которыми в действительности объединяются все замещаемые лица. Вместо этих внешних черт лицо может быть представлено также свойственными ему манерами, словами или ситуацией,
101
Именно таково содержание сновидения итальянского поэта эпохи Возрождения Данте да Майяно, сонет которого служит эпиграфом к вступительной статье.
Там, где в сновидении изображаются общие черты обоих лиц, там это служит обычно указанием на наличие другого скрытого сходства, изображению которого воспрепятствовала цензура. Тут до некоторой степени в целях облегчения изображения произошло смещение в области общих черт. Коллективное лицо с индифферентными общими чертами указывает на наличие отнюдь не индифферентных общих черт в мыслях, скрывающихся за сновидением.
Идентификация или образование коллективных лиц служит в сновидении различным целям; во-первых, изображению общих черт второго лица, во-вторых, изображению смещенного сходства, в-третьих же, изображению лишь желаемого сходства. Так как желание найти общие черты у двух лиц зачастую совпадает со смешением их, то и взаимоотношение выражается в сновидении идентификацией. Мне хочется в сновидении об инъекции Ирме смешать эту пациентку с другою; я хочу, таким образом, чтобы другая была моей пациенткой так же, как ею является Ирма. Сновидение считается с этим желанием, представляя мне лицо, которое носит имя Ирмы, но исследуется мною в ситуации, имевшей место при исследовании другой желаемой пациентки. В сновидении о дяде это смешение служит центральным пунктом сновидения я идентифицирую себя с министром, относясь к своему коллеге так же, как относится к нему он.
Я не раз уже упоминал о том, что все сновидения без исключения изображают непременно самого спящего. Сновидение абсолютно эгоистично. Там, где в содержании сновидения содержится не мое «я», а другое лицо, я имею полное основание предположить, что мое «я» скрыто путем идентификации за этим лицом. В другом случае, когда мое «я» действительно имеется в наличии в сновидении, ситуация, в которой оно находится, может именно показать, что позади моего «я» путем идентификации скрывается другое лицо. Сновидение указывает, что при толковании его я должен перенести на себя нечто, присущее этому лицу, – скрытые общие черты. Бывают также сновидения, в которых мое «я» проявляется также наряду с другими лицами, которые при анализе после раскрытия идентификации оказываются опять-таки моим «я». Я должен тогда при помощи этих идентификаций связать со своим «я» известные представления, против восприятия которых восстала цензура. Таким образом, я могу изобразить в сновидении свое «я» различным путем. Иногда даже одновременно: либо непосредственно, либо же при помощи идентификации с другими лицами. Некоторые такие идентификации способствуют сгущению чрезвычайно обильного материала мыслей. Если я сомневаюсь, за каким лицом в сновидении я должен искать свое «я», то мне следует придерживаться следующего правила: лицо, испытывающее в сновидении аффект, который испытываю я в состоянии сна, всегда скрывает за собою мое «я».
Еще более прозрачно, нежели относительно лиц, раскрытие идентификации совершается относительно ме-стностей, обозначенных собственными именами, так как здесь отсутствует влияние всесильного в сновидении «я». В одном из моих сновидений о Риме местность, и которой я нахожусь, названа «Рим»; я удивляюсь, однако, множеству немецких плакатов на улицах. Последние представляют собою осуществление желания, при котором у меня тотчас же появляется мысль о Праге; само желание проистекает, по всей вероятности, из давно прошедшего периода увлечения пангерманизмом; как раз ко времени моего сновидения в Праге у меня должно было состояться свидание с одним коллегой; идентификация Рима и Праги объясняется, таким образом, желаемым сходством; мне больше хотелось бы встретиться со своим коллегой в Риме, нежели в Праге.
Возможность образовывать сложные комбинации носит на себе черты, придающие сновидениям зачастую фантастический характер: благодаря ей в содержание сновидения вводятся элементы, которые никогда не могли бы стать объектом нашего восприятия. Психический процесс при образовании сложных комбинаций сновидения, по всей вероятности, тот же, какой происходит, когда мы в бодрствующем состоянии представляем себе кентавра или дракона. Разница лишь в том, что при фантазировании наяву решающую роль играет желаемое впечатление от составляемой фантазии, между тем как образование сложных комбинаций в сновидении обусловливается моментом, лежащим в начале этого образования, – отношением сходства в мыслях, скрывающихся за сновидением. Образование сложных комбинаций в сновидении может производиться самым различным образом. В наиболее простом случае изображаются лишь свойства одной вещи, и это изображение сопровождается сознанием того, что оно относится и к другому объекту. Более тщательная техника соединяет черты одного и другого объектов в новую единицу и умело пользуется при этом сходством обоих объектов, имеющихся в наличии в действительности. Новый объект может носить самый нелепый характер, смотря по тому, какую роль при образовании играл материал. Если объекты, объединяемые в сновидении в одно целое, слишком различны, то сновидение ограничивается тем, что образует сложный комплекс с более отчетливым центральным ядром, которое дополняется менее отчетливыми чертами. Соединение в одно целое здесь как бы не удается; оба изображения покрывают друг друга. В сновидениях можно наблюдать множество таких сложных комбинаций; на несколько примеров я уже указал в вышеупомянутых сновидениях; я добавлю еще несколько. В сновидении, изображающем жизнь пациентки при помощи цветка, «я» сновидения несет в руках цветущую ветку, которая, как мы уже узнали, означает одновременно невинность и сексуальную греховность. Ветка расположением цветов напоминает ветвь вишневого дерева; сами же цветы, взятые в отдельности – камелии, причем все в целом производит впечатление экзотического растения. Общие черты в элементах этого сложного комплекса мы находим в мыслях, служащих основой сновидения. Цветущая ветвь состоит из указаний на подарки, которые должны были побуждать ее быть более уступчивой. Таковы в детстве вишни, в более зрелые годы – ветка камелии; экзотический элемент является указанием на путешественника – естествоиспытателя, который старался добиться ее расположения. Другая пациентка составляет в сновидении сложную комбинацию, состоящую из представлений о морской кабинке, дачного забора и мансарды городского дома. В обоих первых элементах общее их отношение к человеческой наготе и обнажению; из сопоставления с третьим элементом можно заключить, что и мансарда (в детстве) была связана с каким-либо обнажением. Девушке, которую старший брат обещал угостить икрой, снится, что ноги этого брата покрыты черными зернышками икры. Элементы «заражения» в моральном смысле и воспоминание о детской сыпи, которая состоит из красных, а не из черных пятнышек, соединились здесь с «зернышками икры» в новое представление о том, «что она получила от брата». Части человеческого тела рассматриваются в этом сновидении как объекты; это, впрочем, характерно для любого сновидения. В сновидении, сообщенном Ференчи, имеется сложная комбинация, состоящая из личности одного врача, лошади и ночной сорочки. Общие черты этих трех элементов обнаруживаются при анализе: ночная сорочка содержит в себе указание на роль отца спящей в одном из воспоминаний детства. Во всех этих трех элементах речь идет об объектах ее полового любопытства.
Выше я утверждал, что сновидение не обладает средствами для выражения отношения противоположности, противоречия. Я постараюсь, однако, опровергнуть это утверждение. Часть случаев, содержащих в себе элемент противоположности, изображается просто при помощи идентификации, когда с противопоставлением может быть связана замена, смешение. Примеры этому мы уже приводили. Другая часть противоположностей в мыслях, скрывающихся за сновидениями, выражающаяся союзными речениями «напротив того», «наоборот», находит свое выражение в сновидении следующим чрезвычайно оригинальным образом. Логическое противопоставление «наоборот», «напротив того» само по себе не выражается в содержании сновидения, а проявляет свое наличие в материале его тем, что какой-либо элемент уже образованного содержания сновидения – как бы впоследствии – «переворачивается». Процесс этот легче иллюстрировать, нежели описать. В сновидении «Сафо» подъем изображается совершенно обратно тому, как изображается он в введении к роману Доде; в сновидении спящий идет вначале с трудом, а потом легче, между тем как в романе наоборот. Нахождение «наверху» и «внизу» по отношению к брату также изображается во сне в противоположном виде. Это указывает на соотношение противоположности между двумя частями материала в мыслях, скрывающихся за сновидением: в детской фантазии спящего кормилица носит его на руках в противоположность тому, как в романе герой носит на руках возлюбленную. В моем сновидении о нападках Гете на господина М. (см. ниже) содержится такое же «переворачивание», раскрытие которого только и дает возможность приступить к толкованию сновидения. В последнем Гете нападает на молодого человека, господина М.; в действительности же, как показывают мысли, скрывающиеся за сновидением, один выдающийся человек, мой коллега, подвергся нападкам со стороны неизвестного молодого автора. В сновидении я веду счет о годе смерти Гете; в действительности же, счет ведется о годе рождения паралитика. Мысль, доминирующая в материале сновидения, противоречит тому, что на Гете следует смотреть как на сумасшедшего. Наоборот, говорит сновидение, если ты не понимаешь книги, то невежда ты, а не автор.
Здесь следует заметить, что этим процессом зачастую пользуются сновидения, в основе которых лежит подавленное гомосексуальное влечение.
Переворачивание, превращение в противоположность – одно из излюбленных средств изображения сновидения; оно находит себе самое разнообразное применение. Оно служит прежде всего для осуществления желания, противоположного какому-либо элементу в мыслях, скрывающихся за сновидением. Хоть бы это было наоборот! – вот зачастую наилучшее выражение отношения моего «я» к неприятному элементу в воспоминаниях. Чрезвычайно ценные услуги оказывает это средство при цензуре, испытывая ту степень искажения изображаемого материала, которая как бы совершенно парализует толкование сновидения. Ввиду этого, когда сновидение упорно скрывает свой смысл, можно все-таки попытаться «перевернуть» некоторые части его явного содержания, после чего нередко сновидение становится совершенно прозрачным.
Наряду с «переворачиванием» по существу следует упомянуть и об аналогичном процессе по отношению ко времени. Сновидение в своей искажающей деятельности нередко изображает конец какого-либо события или заключительное звено ряда мыслей, а в конце помещает предпосылку мысли или причины события. Кто не принимает во внимание этого технического средства искажающей деятельности сновидения, тот вообще бессилен подойти к толкованию сновидений. Тою же техникой пользуется иногда и истерический припадок с целью скрыть свой смысл от взгляда зрителей. Одна истерическая девушка изображает, например, во время припадка небольшое романтическое приключение, созданное ее фантазией в связи с одной встречей в трамвае. Она хочет изобразить, как незнакомец, прельщенный красотой ее ног, заговаривает с нею в то время, как она читает, идет вместе с вею, и она переживает горячую любовную сцену. Припадок ее начинается с изображением любовной сцены; у нее появляютя судороги (движения губ, точно для поцелуев, движения руками, как для объятий), она спешит в соседнюю комнату, садится на стул, показывает ногу, делает вид, словно читает книгу, и заговаривает со мной.
В некоторых случаях смысл сновидения раскрывается лишь после многократного «переворачивания» всего содержания сновидения в его целом, а также и отдельных его элементов. Так, например, за сновидением одного юного невротика скрывается воспоминание о его детском желании смерти строгого отца. Ему снится, что отец бранит его за то, что он поздно вернулся домой… Психоаналитическое лечение и мысли пациента говорят за то, что сновидение должно было бы гласить: он сердится на отца, и ему кажется, что отец слишком рано возвратился домой. Он предпочел бы, чтобы отец вообще не возвращался домой, что тождественно его желанию смерти отца. Пациент в детстве во время продолжительного отсутствия отца совершил какой-то проступок и ему грозили: подожди-ка, придет отец!