Толковая Библия в 12 томах(ред. А. Лопухин) Том 2
Шрифт:
Эта простая вера и безграничная надежда учеников наполнила сердце Иисуса радостью; но Он радовался духом также и потому, что хотя и был отвергнут и презираем книжниками и фарисеями, но Его любили и боготворили мытари и грешники. Бедные, которым Он благовествовал, слепые, зрение которым Он открывал, больные, которых Он исцелял, погибшие, которых Он взыскивал и спасал, – все они с искренней и восторженной благодарностью теснились около своего доброго Пастыря и великого врача. Всем труждающимся и обремененным Он во всевозможных видах давал надежду и благословение.
Лазарь и богач
В притче о докучливой вдове Он поучал их долгу веры и показал, что на неотступную, усердную молитву непременно последует ответ (Лк 18:1–8). В притче о надменном, самодовольном своим почетом, своим постом и своей милостыней фарисее, который приходил в храм только похвалиться перед Богом и потому уходил всегда менее оправданным, чем грешный мытарь, который с опущенными глазами, ударяя себя в грудь, только и повторял вопль о милосердии Божием, – Христос поучал, что Бог больше любит кающееся смирение, чем простое внешнее служение, и что сердце
XXII
В Иерусалиме. Свидетельство Иисуса Христа в праздник Обновления храма о своем единосущии с Богом Отцом
Наступила зима с ее дождями и сырыми холодными ветрами, и в конце месяца Кислева у иудеев был новый великий праздник, именно праздник Обновления храма – в память того радостного для народа события, когда храм обновлен был Иудой Маккавеем после страшного осквернения его безумным бесчинством Антиоха Епифана. Подобно Пасхе и празднику Кущей он праздновался целую неделю и сопровождался большими торжествами, возвышавшимися еще от обычая зажигать огни, вследствие чего и сам праздник иногда назывался праздником огней. Спаситель опять нашел возможным побывать в Иерусалиме на этом празднике, чтобы среди собравшегося народа еще раз провозгласить о своем Мессианском достоинстве. И Он провозгласил об этом при весьма замечательных обстоятельствах. Народу к празднику собралось в Иерусалим по обычаю много, но торжество в значительной степени испорчено было сырой и холодной погодой, так что праздничная толпа должна была искать убежища от дождя под кровом обширной колоннады так называемого Соломонова притвора, т. е. той части храма, которая уцелела от разгрома его Навуходоносором и в своем обновленном и украшенном для праздника виде служила лучшим памятником былой славы народа. Тут среди народа оказался и Христос, и Он не мог укрыться от зорких глаз фарисейской партии. За время отсутствия Христа эта партия должна была немало позадуматься над вопросом о том, кто же такой в самом деле этот галилеянин, который учит с такой божественной мудростью, что с Ним не могли равняться и величайшие учители раввинских школ, и вместе с тем совершал чудеса, отрицать которые можно было только с явной преднамеренностью не признавать ничего чудесного. Простой народ называет Его пророком и даже Мессией; но странно, что Он Сам не провозглашает Себя Мессией и отнюдь не думает выступить в качестве того грозного завоевателя, мысль о котором уже несколько веков лелеялась в умах не только простого, исстрадавшегося от политического унижения народа, но и его вождей, в которых давно затемнилось истинное понятие о Мессии. Нужно же наконец разъяснить дело, и фарисеи попытались сделать это именно в настоящий праздник. И вот они приступили к Нему с решительным вопросом: «Долго ли Тебе держать нас в недоумении! Если Ты Христос, скажи нам прямо».
Это был знаменательный вопрос, показывавший, что наконец и фарисеи не могли более отрицать Его необычайного учения и великих дел. Но Христос провидел их затаенные мысли. Им отнюдь не нужен был Мессия в Его истинном, духовном достоинстве, так как Он при теперешнем состоянии этих мнимых праведников был бы только грозным обличением для них; а нужен был политический Мессия, который бы низверг ненавистных римлян и их ставленников Иродов, завоевал весь мир и поставил этих самых фарисеев и книжников властелинами народов. Страстно желая видеть в Иисусе земного национального Мессию, они с ненавистью отвергали в Нем Сына Божия, Спасителя мира. Что Он был Мессия в более возвышенном и духовном смысле, чем как мечтали они, это часто высказывал Он в ясных словах; но Мессией в том смысле, в каком желательно было им, Он не был и не хотел быть. Поэтому Он, чтобы не ввести их в заблуждение, и не говорит им: «Я ваш Мессия», а только ссылается на то неоднократно высказывавшееся учение, которое доказывало, как ясно Его право на это достоинство, и на дела, которые свидетельствовали о Нем (Ин 5 и 8). Если бы они были овцами Его стада, – и при этом Он припомнил им ту беседу, которую Он преподал им раньше, во время праздника Кущей, – то они послушали бы Его голоса, и Он дал бы им жизнь вечную и они не погибли бы под Его защитой, потому что никто бы тогда не мог похитить их из руки Отца Его. «Я и Отец одно», – торжественно прибавил Он.
Значение этих слов было ясно. В них Он объявлял Себя не только Мессией, но и Богом. Фарисеи, несомненно, поняли это, и в глубине своего сердца, насколько в нем оставалось чувства правды, не могли не признавать истины этих слов на основании всего совершенного Христом. Но это разрушало их земные мечты, а земные выгоды были для них важнее всего, важнее самой истины, и как жалкие рабы мира сего они не могли снести такого возвышенного свидетельства и опять, как и на праздник Кущей, яростно схватились за камни, которых было много около неоконченных построек храма. Если бы уже настал час Его, то Ему не избегнуть бы мучительной смерти, которой подвергся впоследствии Его первомученик Стефан. Но Его невозмутимое величие обезоружило их. «Много добрых дел показал Я вам от Отца Моего, – сказал Он, – за которое из них хотите побить Меня камнями?» – «Не за доброе дело хотим побить Тебя камнями, – отвечали они, – но за богохульство и за то, что Ты, будучи человек, делаешь Себя Богом». В оправдание Себя Спаситель сослался на Св. Писание, где даже вообще богопросвещенные люди называются «богами» (Пс 81:6), а тем более имеет право назваться «Сыном Божиим» тот, который доказал своим учением и своими делами право на такое название. На свою жизнь и свои дела Он сослался как на неопровержимое доказательство своего единства с Отцом. Если Его безгрешность и Его чудеса не были доказательством того, что Он не мог быть дерзким богохульником, в качестве которого они хотели побить Его, то какое еще доказательство можно представить им? Не долженствовало ли это быть для них знамением того, что Тот, который пришел исполнить закон и возвестить вместо его другой более возвышенный закон, – Тот, о ком свидетельствовали все пророки, кому Иоанн приготовлял путь, кто говорил так, как никогда не говорил человек, кто совершал дела, каких не делал никто с Сотворения мира, кто подтверждал все свои слова и придавал значение всем своим делам беспорочной красотой безусловно безгрешной жизни, – Тот действительно говорил истину, когда сказал, что Он одно с Отцом и что Он – Сын Божий?
Доказательство было неотразимое, они не смели побить Его камнями; но так как Он был среди них один и беззащитен, то они попытались схватить Его. Но и этого не могли. Вид Его устрашил их. Они расступились перед Ним и с пылающими от ненависти лицами смотрели на Него, как Он удалялся из среды их. После этого стало еще яснее, что продолжать учение среди них невозможно. Они не могли подняться до Его понятия о Мессии, как и Он не мог снизойти до их понятия. Оставаться между ними значило только напрасно подвергать свою жизнь постоянной опасности. Иудея поэтому была закрыта для Него, как закрыта была для Него (после известного посягательства Ирода) и Галилея. Во всей родной земле для Него оставалась только одна область, где Он еще мог быть безопасен, именно Перея, область заиорданская. Поэтому Он опять удалился в заиорданскую страну и там остановился на некоторое время, чтобы еще раз отдохнуть душой перед предстоявшим Ему величайшим подвигом.
XXIII
В заиорданской стране. Благословение детей. Богатый юноша. Притча о равной плате работникам в винограднике. Известие о болезни Лазаря и отшествие Христа в Иудею
Во время пребывания в Перее Спаситель по обычаю занимался делами благотворения, поучал народ и беседовал с своими учениками. Он уже не раз бывал в этой области, и народ знал Его как любвеобильного Учителя и Пророка, не только слово, но и благословение которого принималось с благоговением. Бесконечная любвеобильность Его, столь непохожая на холодную презрительность гордых фарисеев и книжников, привлекала к Нему и женщин-матерей, которые считали особенным счастьем для себя получить От Него благословение для своих малюток. У иудейских матерей и вообще был обычай подносить детей к раввинам для благословения, но к Спасителю они подходили с особенной охотой, в полной уверенности, что Он не отвергнет их. Спаситель чрезвычайно любил детей, видя в них образец невинности и чистоты и надежду будущего. При одном случае матери с особенной настойчивостью и в большом числе подносили к Нему своих детей. Апостолы, думая, что это затрудняло Его в деле высшего служения, перестали было допускать матерей с детьми, но Спаситель тотчас же остановил их неуместную ревность, сказав им: «Пустите детей, и не препятствуйте им приходить ко Мне; ибо таковых есть Царство Небесное». И затем, обнимая детей и возлагая на них свои божественные руки, Спаситель поучал учеников и народ, что «кто не примет Царствия Божия как дитя», т. е. со всей невинностью и бескорыстностью, «тот не войдет в него». По примеру Спасителя и основанная Им церковь стала принимать детей в свое лоно через крещение, не отлагая этого до их возмужалости.
Пробыв в Перее несколько времени, Спаситель опять повернул на юг, чтобы в последний раз идти в Иерусалим. Он таким образом навсегда оставлял эту область, и все спешили воспользоваться Его духовными советами для жизни. Между прочим, к Нему подбежал весьма знатный и богатый юноша и, падая перед Ним на колени, воскликнул: «Учитель благий! Что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?» Укорив его за некоторую напыщенность и льстивость титула, изобличавшую в нем отсутствие сердечной простоты, Спаситель сказал ему, что для этого требуется соблюдать заповеди. Юноша, видимо, ожидал какого-либо нового и необычайного указания со стороны такого великого Учителя и спросил Его: какие заповеди? Когда Христос перечислил ему главнейшие заповеди десятисловия и Моисеева закона, с особенным указанием на заповедь любить ближнего как самого себя, то юноша в изумлении заметил, что он все это соблюдал от юности своей и ему хотелось бы еще сделать что-нибудь кроме этого. Спаситель полюбил его за это желание подвига, но в то же время видел излишнюю самонадеянность этого человека и, чтобы изобличить его перед самим собой, сделал ему высокое предложение. «Если хочешь быть совершенным, – сказал Он юноше, – пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи, и следуй за Мною». Это предложение сразу разбило всю его самонадеянность. Он был раб своего богатства и не имел сил расстаться с ним. «Услышав слово сие, юноша отошел с печалию; потому что, – замечает евангелист, – у него было большое богатство».
Христос же извлек из этого случая предмет нового поучения для своих слушателей, сказав им, как трудно богатому человеку войти в Царствие Божие. «Удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому (всецело преданному своему богатству как источнику благ мира сего) войти в Царство Божие». Так как мало таких богачей, которые бы не были привязаны к своему богатству, то, услышав это, ученики содрогнулись от этой мысли и невольно воскликнули: «Так кто же может спастись?» Как и все иудеи, они привыкли смотреть на богатство, как на особое благословение Божие, и притом тайно продолжали лелеять в себе мысль о земном царстве Мессии, в котором им должна выпасть наилучшая доля. Если же так, то что же станется с ними? «Вот, – заметил Петр, – мы оставили все и последовали за Тобою; что же будет нам?» Тогда Христос, утешая их, открыл им их славную будущность. «Истинно говорю вам, – сказал Он, – что вы, последовавшие за Мною, в пакибытии, когда сядет Сын человеческий на престоле Славы своей, сядете и вы на двенадцати престолах судить двенадцать колен Израилевых». Но чтобы это великое обетование не пробудило в них чувства гордости, Спаситель тут же прибавил, что они не должны придавать особенно большого значения своему первенству в последовании за Христом, потому что в Царстве Небесном своя особая оценка, так что «многие первые будут последними и последние первыми».
Чтобы еще полнее и нагляднее разъяснить эту мысль, Христос рассказал им притчу о плате работникам в винограднике. Хозяин виноградника нанимал рабочих в три приема, так что первые, нанятые им, работали целый день, вторые несколько часов и третьи всего один час. Первых он нанял по динарию в день, а остальным, как стоявшим праздно на рынке, предложил работать без определенного условия, обещая только должным образом вознаградить их. При расчете вечером хозяин велел своему управителю рассчитаться с рабочими и начать расчет с нанятых последними. Так как они пошли на работу по первому приглашению, с полным доверием к хозяину, и, видимо, усердием старались наверстать за краткость времени, то хозяин велел рассчитать их по динарию как за целый рабочий день. Такая щедрость хозяина пробудила в других рабочих надежду, что он сообразно с их более продолжительной работой рассчитает их в большем размере, т. е. заплатит им больше условленного динария. Но когда хозяин их рассчитал также по динарию на человека, то они подняли ропот и упрекали его за то, что он сравнял их с последними, которые работали лишь один час, между тем как они переносили зной и тягость целого дня. Но этот ропот обнаружил в них неверность принятому ими на себя обязательству и неосновательный расчет на получение большего сравнительно с тем, на что они шли, и такое недовольство встретило справедливый укор со стороны хозяина, который сказал одному из недовольных: «Друг! я не обижаю тебя; не за динарий ли ты договорился со мною? Возьми свое и пойди; я же хочу дать этому последнему то же, что и тебе. Разве я не властен в своем делать, что хочу? Или глаз твой завистлив оттого, что я добр?» Таким образом, и награда в Царстве Небесном будет зависеть не от первенства по времени призвания и не от продолжительности пребывания в этом призвании, а от степени верности долгу, усердия в труде и премудрой благости Божией, оценивающей людей не столько по внешнему труду, сколько по внутреннему существу. Потому-то опять добавил Христос: «будут последние первыми и первые последними».