Толя, Коля, Оля и Володя здесь были
Шрифт:
Желающих уехать на палубе оказалось немало, хотя про места еще ничего не было известно — дадут или нет. На всякий случай мы тоже записались — восемьдесят шестыми.
— Вот случай, когда наука бессильна, — сказал дядя Коля. — Остается способ, рассчитанный на «а вдруг». Через полтора часа в Южно-Сахалинск улетает самолет. Мест на него нет. Но вдруг кто-то опоздает. Или напьется. Или, не дай бог, попадет в автомобильную катастрофу. Или кого-то схватит аппендицит. Кажется, по-вашему это называется теорией вероятности… Правда, сразу четырех пассажиров
…По дороге в аэропорт наше такси остановил автоинспектор. Видать, он долго размышлял, останавливать или нет, махнул палочкой в последний момент, и мы поэтому основательно проскочили его.
Автоинспектор пошел к машине. Он шел неторопливо, любуясь по пути окружающей природой. Губы его были вытянуты трубочкой — автоинспектор что-то неслышно насвистывал. Потом он устал идти и махнул водителю, чтобы тот спятился. Водитель сказал: «У, козел!»— и спятился.
— Первое «а вдруг», — вслух заметил папа.
Автоинспектор строго глянул на него, но промолчал.
Водителю он тоже ничего не сказал. Проверил его документы, постучал ногтем по приборам и знаками приказал, чтобы тот проехал сначала вперед, а потом возвратился сюда. Водитель, зло дергая рукоятку скоростей, проехал, развернулся и остановился возле желтой «Волги» с красной полосой.
Из желтой «Волги» вылез второй автоинспектор, и они вдвоем с первым стали задумчиво рассматривать колеса нашей машины. На нас они не смотрели вовсе.
Насмотревшись досыта, автоинспекторы велели таксисту опять ехать вперед, сделать поворот и, разогнавшись, затормозить. Водитель выполнил все это: как следует разогнался и резко затормозил. Рюкзаки, лежавшие возле заднего стекла, попадали нам на головы.
Автоинспекторы достали рулетку и, присев на корточки, принялись измерять что-то на асфальте.
Пока они ставили свои опыты, папа, не отрываясь, смотрел на часы и время от времени сообщал:
— Идет регистрация багажа!
— …регистрация закончена!
— …объявлена посадка!
Наконец автоинспекторы нас отпустили. Папа этого даже не заметил, он все смотрел на часы. Минут через пять папа сказал:
— Все. Взлет. Поздравляю. — И откинулся на сиденье.
…Самолет, к счастью, не улетел. В Южно-Сахалинске упал туман, и рейс задержался. Свободных мест на него, впрочем, все равно не было. Была надежда, как нам сказали. Но слабая.
Папа остался караулить рюкзаки, а мы пошли изучать окрестности.
Изучение закончилось возле ближайшего летнего павильона. Здесь дядя Коля взял себе стакан вина, а Паганель — стакан лимонада. Мне досталась шоколадка.
Дядя Коля с Паганелем обреченно уставились в стаканы и повели такой разговор:
— Значит, загораем…
— Еще как загораем.
— Загораем — будь здоров как…
— Сто лет бы я не хотел так загорать.
— Хорошо, хоть Посьет взяли. Теперь не стыдно и назад.
— Ну уж, черта с два! — возразил дядя Коля. — Скорее я вплавь…
— Апше, можно продаться на «Туркмению», — сказал Паганель. — В качестве агитбригады. Лекции почитать.
— Видали они твои лекции, — сказал дядя Коля. — Вот если бы концерт.
— А почему бы и не концерт? — подхватил эту мысль Паганель. — Я в школьной самодеятельности играл на ложках. На алюминиевых. Здорово получалось.
Дядя Коля, покраснев, сознался, что вроде бы неплохо читает собственные рассказы. Некоторые люди даже смеются.
— Художественное слово, — загнул палец Паганель. Я припомнила, что мы с папой иногда делаем дома такой номер: папа ложится на спину и поднимает ноги вверх, а я выполняю на его поднятых ногах стойку.
— Прекрасно! — оживился Паганель. — Соло на ложках, автор-исполнитель рассказов и парный акробатический номер. Конферанс я беру на себя…
Тут мы увидели, что от аэровокзала к нам бежит папа, придерживая руками живот.
— Что это с ним? — прищурился Паганель. Дядя Коля тоже прищурился и озабоченно сказал:
— Пойду закажу ему стаканчик.
Папа добежал, остановился возле приступки павильона и, глядя снизу вверх, заговорил:
— Позвольте вам заметить, — высокопарно начал он. — Позвольте вам заметить… что вы два идиота!.. Я, ты и она, — папа указал на меня и Паганеля, — летим!.. А ты! — он обидно ткнул пальцем в дядю Колю. — Ты останешься!
Оказывается, папа караулил, караулил рюкзаки и вдруг услышал сообщение о каком-то дополнительном рейсе. Папа не растерялся и быстренько зарегистрировал на него наши билеты. А дяди-Колиного билета у него не было. И теперь вот мы летели, а дядя Коля, больше всех стремившийся на Сахалин, оставался. И, может быть, ему даже предстояло с позором возвращаться назад.
— Минуточку, — сказал Паганель. — Одну минутку… Раз появился дополнительный рейс, то на основном могут освободиться места. Правда, за них наверняка будет драчка. И все же… Ну-ка, возьми трубку! — скомандовал он дяде Коле. — В зубы возьми, в зубы! — это ему пришлось уточнить, потому что дядя Коля схватил трубку и судорожно зажал ее в побелевшем кулаке. — Так… Теперь сделай умное лицо. Можешь ты сделать умное выражение?! Ну, хорошо. Здесь сойдет. Пошли…
Через полчаса мы все сидели в ресторане и неторопливо хлебали солянку. Спешить было некуда. Рейсы наши, и основной и дополнительный, снова откладывались, но теперь это уже не имело значения. Главное, что все билеты были зарегистрированы, и мы могли спокойно ночевать на подоконниках аэровокзала.
Паганель, все еще возбужденный после схватки с администрацией, поднял ложку и сказал:
— Запомните, друзья: всегда и везде все есть. Даже то, чего вообще быть не может, где-нибудь да имеется. Надо только уметь взять… Есть где-то дефицитная черная икра, польские подтяжки, мокасины из оленьей шкуры и билеты на единственный самолетный рейс. Есть суповые тарелки, сборники стихов Евтушенко, электроутюги, можно, наконец, купить босоножки летом и утепленные ботинки — в разгар зимы…