Том 1. Пьесы 1847-1854

Настоящее издание, осуществляемое по постановлению Совета Министров СССР от 11 мая 1948 г., является первым полным собранием сочинений великого русского драматурга Александра Николаевича Островского, включающим и его эпистолярное наследие.

Первое собрание сочинений А. Н. Островского издано в 1859 г. в двух томах Г. А. Кушелевым-Безбородко. В 1867–1870 гг. появилось собрание сочинений в пяти томах в издании Д. Е. Кожанчикова. Эти издания были осуществлены при непосредственном участии автора. В 1874 г. при участии Н. А. Некрасова как издателя вышло восьмитомное собрание сочинений Островского. В 1878 г., в издании Салаева, вышел дополнительно

Последнее собрание сочинений, появившееся при жизни А. Н. Островского, вышло в 1885–1886 гг. в десяти томах, в издании Н. Г. Мартынова. Вследствие болезни драматург не смог принять участия в чтении корректур своих произведений. В связи с этим в последнем прижизненном издании имеется много опечаток и в ряде случаев прямых искажений текстов Островского.

Собрания сочинений, выходившие после смерти Островского, явились простой перепечаткой издания Мартынова. Первым опытом научного издания сочинений великого драматурга явилось «Полное собрание сочинений А. Н. Островского» в десяти томах, вышедшее в 1904–1905 гг. в издании «Просвещение» под редакцией артиста Александрийского театра М. И. Писарева. Подготавливая это собрание сочинений, Писарев сверил печатные тексты с находившимися в его распоряжении автографами, исправив в ряде случаев ошибки предшествующих изданий. В 1909 г. в том же издании вышли два дополнительных тома пьес А. Н. Островского, написанных совместно с П. М. Невежиным и Н. Я. Соловьевым.

После Великой Октябрьской социалистической революции, согласно решению советского правительства, Государственное издательство выпустило в 1919–1926 гг. «Сочинения А. Н. Островского в 11 томах» под редакцией Н. Н. Долгова (1-10 тт.)и Б. Томашевского и К. Халабаева (11 т.), дополненные новыми материалами. Однако и это издание, равно как и предшествующие, далеко не исчерпывало всего богатейшего литературного наследия великого драматурга, в частности ни одно из изданий не включало писем Островского.

Наряду с изданием собраний сочинений в годы советской власти многие пьесы Островского выходили массовыми тиражами. За это время вышло также несколько однотомников избранных сочинений Островского.

В собраниях сочинений, изданных до Октябрьской революции, произведения Островского подвергались правке царской цензуры. Советские текстологи проделали большую работу по восстановлению подлинного, не искаженного текста сочинений А. Н. Островского.

При подготовке данного полного собрания сочинений были использованы все рукописные материалы, находящиеся в московских и ленинградских государственных хранилищах. Настоящее издание ставит целью дать выверенный по рукописям и авторизованным изданиям полный свод сочинений А. Н. Островского. Сочинения Островского даются в хронологической последовательности. Перечень действующих лиц в каждой пьесе дается согласно авторизованным изданиям, т. е. или в начале пьесы, или по действиям и картинам. Каждый из томов сопровождается краткими примечаниями, в которых сообщаются сведения историко-литературного характера.

ЛИЦА:

Антип Антипыч Пузатов, купец, 35 лет.

Матрена Савишна, жена его, 25 лет.

Марья Антиповна, сестра Пузатова, девица, 19 лет.

Степанида Трофимовна, мать Пузатова, 60 лет.

Парамон Ферапонтыч Ширялов, купец, 60 лет.

Дарья, горничная Пузатовых.

Комната в доме Пузатова, меблированная без вкуса; над диваном портреты, на потолке райские птицы, на окнах разноцветное драпри и бутылки с настойкой. У

Марья Антиповна (шьет и поет вполголоса).

(Задумывается и оставляет работу.)Вот уж и лето проходит, и сентябрь на дворе, а ты сиди в четырех стенах, как монашенка какая-нибудь, и к окошку не подходи. Куда как антиресно! (Молчание.)Что ж, пожалуй, не пускайте! запирайте на замок! тиранствуйте! А мы с сестрицей отпросимся ко всенощной в монастырь, разоденемся, а сами в парк отличимся либо в Сокольники. Надо как-нибудь на хитрости подыматься. (Работает. Молчание.)Что ж это нынче Василий Гаврилыч ни разу мимо не прошел?.. (Смотрит в окно.)Сестрица! сестрица! офицер идет!.. поскорей, сестрица!.. с белым пером!

Матрена Савишна (вбегает). Где, Маша, где?

Марья Антиповна. Вот, посмотрите. (Смотрят обе.)Кланяется. Ах, какой! (Прячутся за окно.)

Матрена Савишна. Какой хорошенький!

Марья Антиповна. Сестрица, посидимте здесь: может быть, назад поедет.

Матрена Савишна. И, что ты, Маша! Приучишь его, он и будет каждый день по пяти раз мимо ездить. После с ним и не развяжешься. Уж я этих военных-то знаю. Вон Анна Марковна приучила гусара: он ездит мимо, а она поглядывает да улыбается. Что ж, сударыня моя: он в сени верхом и въехал.

Марья Антиповна. Ах, страм какой!

Матрена Савишна. То-то и есть! Ничего такого не было, а слава-то по всей Москве пошла… (Смотрит в окно.)Ну, Маша, Дарья идет. Что-то она скажет?

Марья Антиповна. Ах, сестрица, как бы она маменьке не попалась!

Вбегает Дарья.

Дарья. Ну, матушка Матрена Савишна, совсем было попалась! Бегу я, сударыня, на лестницу, а Степанида Трофимовна прямехонько так-таки тут и была. Ну, за шелком, мол, в лавочку бегала. А то ведь она у нас до всего доходит. Вот вчерась приказчик Петруша…

Марья Антиповна. Да они-то что ж?

Дарья. Да! кланяться приказали. Вот, сударыня, прихожу я к ним: Иван Петрович на диване лежит, а Василий Гаврилыч на постели… или, бишь, Василий Гаврилыч на Диване. Табаком накурили, сударыня, — не продохнешь просто.

Матрена Савишна. Да что говорили-то?

Дарья. А говорили-то, сударыня ты моя, чтобы непременно, говорит, нынче в Останкино приезжали, этак в вечерню, говорит. Да ты, говорит, Дарья, скажи, чтобы беспременно приезжали, хоть и дождик будет, все бы приезжали.

Марья Антиповна. Что ж, сестрица, поедемте!

Матрена Савишна. Ну, так ты, Дарья, беги опять да скажи, что, мол, приедут.

Дарья. Слушаю-с. Больше ничего-с?

Марья Антиповна. Да скажи, Даша, что принесите, мол, каких-нибудь книжечек почитать; дескать, барышня просит.

Дарья. Слушаю-с. Больше ничего?.. Ах, сударыня! я было и забыла совсем. Иван-то Петрович приказывал: да скажи, говорит, чтобы мадеры привезли; хорошо, говорит, на вольном воздухе.