Том 1. Стихотворения 1828-1831

Лермонтов Михаил Юрьевич

31

И скажет: отчего не понял светВеликого, и как он не нашелСебе друзей, и как любви приветК нему надежду снова не привел?Он был ее достоин. И печальЕго встревожит, он посмотрит вдаль,Увидит облака с лазурью волн,И белый парус, и бегучий челн.

32

И мой курган! — любимые мечтыМои подобны этим. Сладость естьВо всем, что не сбылось, — есть красотыВ таких картинах; только перенестьИх на бумагу трудно: мысль сильна,Когда размером слов не стеснена,Когда свободна, как игра детей,Как арфы звук в молчании ночей!

Романс к И…^*

Когда я унесу в чужбинуПод

небо южной стороныМою жестокую кручину,Мои обманчивые сны,И люди с злобой ядовитойОсудят жизнь мою порой,Ты будешь ли моей защитойПеред бесчувственной толпой?

* * *

О, будь!.. о, вспомни нашу младость,Злословья жертву пощади,Клянися в том! чтоб вовсе радостьНе умерла в моей груди,Чтоб я сказал в земле изгнанья:Есть сердце, лучших дней залог,Где почтены мои страданья,Где мир их очернить не мог.

Завещание («Есть место: близ тропы глухой…»)^*

1

Есть место: близ тропы глухой,В лесу пустынном, средь поляны,Где вьются вечером туманы,Осеребренные луной…Мой друг! ты знаешь ту поляну;Там труп мой хладный ты зарой,Когда дышать я перестану!

2

Могиле той не откажиНи в чем, последуя закону;Поставь над нею крест из кленуИ дикий камень положи;Когда гроза тот лес встревожит,Мой крест пришельца привлечет;И добрый человек, быть может,На диком камне отдохнет.

«Сижу я в комнате старинной…»^*

Сижу я в комнате стариннойОдин с товарищем моим,Фонарь горит, и тенью длиннойПол омрачен. Как легкий дым,Туман окрестность одевает,И хладный ветер по листамВысоких лип перебегает.Я у окна. Опасно намЗаснуть. — А как узнать? быть может,Приход нежданный нас встревожит!Готов мой верный пистолет,В стволе свинец, на полке порох.У двери слушаю… чу! — шорох,В развалинах… и крик! — но нет!То мышь летучая промчалась!То птица ночи испугалась!На темной синеве небесЛуна меж тучками ныряет.Спокоен я. Душа пылаетОтвагой: ни мертвец, ни бес,Ничто меня не испугает.Ничто… волшебный талисманЯ на груди ношу с тоскою;Хоть не твоей любовью дан,Он освящен твоей рукою!

К *** («Всевышний произнес свой приговор…»)^*

Всевышний произнес свой приговор,Его ничто не переменит;Меж нами руку мести он простерИ беспристрастно всё оценит.Он знает, и ему лишь можно знать,Как нежно, пламенно любил я,Как безответно всё, что мог отдать.Тебе на жертву приносил я.Во зло употребила ты права,Приобретенные над мною,И мне польстив любовию сперва,Ты изменила— бог с тобою!О нет! я б не решился проклянуть!Всё для меня в тебе святое:Волшебные глаза, и эта грудь,Где бьется сердце молодое.Я помню, сорвал я обманом разЦветок, хранивший яд страданья, —С невинных уст твоих в прощальный часНепринужденное лобзанье;Я знал: то не любовь-и перенес;Но отгадать не мог я тоже,Что всех моих надежд и мук и слезВеселый миг тебе дороже!Будь счастлива несчастием моимИ услыхав, что я страдаю,Ты не томись раскаяньем пустым.Прости! — вот всё, что я желаю…Чем заслужил я, чтоб твоих очейЗатмился свежий блеск слезами?Ко смеху приучать себя нужней:Ведь жизнь смеется же над нами!

Желание^*

Зачем я не птица, не ворон степной,Пролетевший сейчас надо мной?Зачем не могу в небесах я паритьИ одну лишь свободу любить?На запад, на запад помчался бы я,Где цветут моих предков поля,Где в замке пустом, на туманных горах,Их забвенный покоится прах.На древней стене их наследственный щитИ заржавленный меч их висит.Я стал бы летать над мечом и щитомИ смахнул бы я пыль с них крылом;И арфы шотландской струну бы задел,И по сводам бы звук полетел;Внимаем одним, и одним пробужден,Как раздался, так смолкнул бы он.Но тщетны мечты, бесполезны мольбыПротив строгих законов судьбы.Меж мной и холмами отчизны моейРасстилаются волны морей.Последний потомок отважных бойцовУвядает средь чуждых снегов;Я здесь был рожден, но нездешний душой…О! зачем я не ворон степной?…

К деве небесной^*

Когда бы встретил я в раюНа третьем небе образ твой,Он душу бы пленил моюСвоей небесной красотой;И я б в тот миг (не утаю)Забыл о радости земной.Спокоен твой лазурный взор,Как вспоминание об нем;Как дальный отзыв дальных гор,Твой голос нравится во всем;И твой привет, и твой укор,Всё полно, дышит божеством.Не для земли ты создана,И я могу ль тебя любить?Другая женщина должнаНадежды юноши манить;Ты превосходней, чем она,Но так мила не можешь быть!

Св. Елена^*

Почтим приветом остров одинокой,Где часто, в думу погружон,На берегу о Франции далекойВоспоминал Наполеон!Сын моря, средь морей твоя могила!Вот мщение за муки стольких дней!Порочная страна не заслужила,Чтобы великий жизнь окончил в ней.

* * *

Изгнанник мрачный, жертва вероломстваИ рока прихоти слепой,Погиб как жил — без предков и потомства —Хоть побежденный, но герой!Родился он игрой судьбы случайной,И пролетел, как буря, мимо нас;Он миру чужд был. Всё в нем было тайной,День возвышенья — и паденья час!

К другу В. Ш.^*

«До лучших дней!» перед прощаньем,Пожав мне руку, ты сказал;И долго эти дни я ждал,Но был обманут ожиданьем!..Мой милый! не придут они,В грядущем счастия так мало!..Я помню радостные дни,Но всё, что помню, то пропало.Былое бесполезно нам.Таков маяк, порой ночноюНад бурной бездною морскоюМанящий к верным берегам,Когда на лодке, одинокий,Несется трепетный пловецИ видит — берег недалекийИ ближе видит свой конец.Нет! обольстить мечтой напраснойБольное сердце мудрено;Едва нисходит сон прекрасный,Уж просыпается оно!

«Блистая пробегают облака…»^*

Блистая пробегают облакаПо голубому небу. Холм крутойОсенним солнцем озарен. РекаБежит внизу по камням с быстротой.И на холме пришелец молодой,Завернут в плащ, недвижимо сидитПод старою березой. Он молчит,Но грудь его подъемлется порой;Но бледный лик меняет часто цвет;Чего он ищет здесь? — спокойствия? — о нет!Он смотрит в даль: тут лес пестреет, тамПоля и степи, там встречает взглядОпять дубраву, или по кустамРассеянные сосны. Мир как садЦветет — надев могильный свой наряд:Поблекнувшие листья: жалок мир!В нем каждый средь толпы забыт и сир;И люди все к ничтожеству спешат, —Но, хоть природа презирает их,Любимцы есть у ней, как у царей других.И тот, на ком лежит ее печать,Пускай не ропщет на судьбу свою,Чтобы никто, никто не смел сказать,Что у груди своей она змеюСогрела. — «О! когда б одно люблюИз уст прекрасной мог подслушать я,Тогда бы люди, даже жизнь мояВ однообразном северном краю,Всё б в новый блеск оделось!» так мечталБеспечный… но просить он неба не желал!