Том 1. Звездный Скиталец
Шрифт:
Трава тут мягкая, шелковистая, сочная, кажется, самые отвратные целебные травы, имеют приятный сладковатый запах, а может даже и вкус. Мои глаза неотрывно смотрят, как Сьефн сбрасывает платье, оставаясь только в золотой цепочке с висящим на ней розовым камнем. Фигурка у нее идеальная, гибкая и стройная, и словно зазывая меня, мерно покачивая бедрами, она подходит к озеру, и медленно входит в него,…
Лофн. Тоже освобождается от платья, и, оглянувшись на меня, хитро стреляет глазками. Сейчас она уже совсем не похожа, на скромную голубоглазую блондинку, что так открыто, смотрела на меня, у дворца Асгардского Владыки
Она
– Тысячелистник, очистит путь, базилик приведет к симпатии; шалфей, чтобы быть мудрой, фиалка - подача удач. А для очищения папоротник…
Я наконец добираюсь до воды, и чуть помешкав, раздеваюсь, хотя мою одежду тоже не мешало бы освежить, и заскакиваю в озеро, ощущая, как вода касается рук и ног,. Впитывается в кожу и проникает в глубь. Единение с водой. Я словно часть этой стихии, с одной стороны податливой, с другой непокорной. Дарящей жизнь и в тоже время ее отнимающей. Вода живет своей жизнью. Ей все равно, что ее окружает, ей никто не нужен. А она нужна всем!!!
Девушки начали плескаться, старясь попасть брызгами, и в меня, тем самым, сбивая с меня все очарование водоемом. Я не стал стоять как вросший в землю валун, а тоже принялся плескать в них водой, и в шутливой манере стараться поймать руку, или ножку. Так веселясь и наслаждаясь прохладой, мы довели свои тела до неописуемой бодрости. Ну а потом стали сходиться все ближе, и ближе, касаясь друг друга разными частями тела, возбуждение нарастало, и наконец все трое сомкнулись в объятия, точнее они оказались в моих объятиях.
Ну и началось, понеслось, и все такое. Незаметно все вместе оказались на берегу, где и дальше предавались ласкам и наслаждению, благо дело побывал в Изумрудном лесу, и теперь пригодился недавний опыт, с Альрией, так что надеюсь, в грязь лицом я не ударил, но тут судить не мне.
Затем снова были омовения, короткий отдых, и сплетающиеся в объятиях руки и ноги. Губы уже горели от страстных поцелуев, но как мужчина я должен давать то, что просят, вот я и старался – пусть запомнят на долго, а то они тут думают, что их мужчины самые лучшие, надо доказать обратное.
– Фух – наконец откидываясь на спину, слабо простонала Сьефн – ну ты неутомимый жеребчик, - двух кобылок уделал.
– Может, зачаруем, опутаем любовными чарами и оставим себе – приподнялась на локте Лофн – когда еще такой попадется?
– Я бы тоже вас забрал - проговорили мои губы – было бы куда. Вот выясню, что там с моим миром, и обязательно вернусь, мне тут понравилось.
– Мы подождем – игриво проговорила рыжая бестия, откидывая с лица пряди своих волос – но учти, нас ту многие желают.
…В общем, почти всю ночь я провел с девушками на берегу озера, оно словно чувствовало мои пожелания, и вода в нем была то прохладной, чтобы охладить, то становилась теплой, чтобы согреть. Утром едва рассвело, мы отправились назад на улицы города, еще немного погуляв с девушками, а затем, распрощавшись с ними, я решил зайти в кузни, где хотел заказать кинжал, у Асгардских кузнецов. Ну, так, как был абсолютно безоружен, а в этом месте каждый имел личное оружие, даже женщины. Там подобрав себе
Но у ворот никого не было, решив, что кот, найдет меня во дворце у Одина, я отправился туда. Там все уже собрались к очередному пиру, но сейчас приуроченному по случаю отбытия гостей. Я встреченный все тем же Браги, отправился в пиршественный зал. Снова приветствовал асуров, их жен аскирий, и танцовщиц апсарок, что манили своими движениями, зазывая к уединению, но все понимали, что это часть танца, хотя будь он вечером, может, как раз был бы началом для ночных утех.
Я уселся на прежнее место, неподалеку от местного правителя, между Браги и молчаливым парнем. Что меня устроило даже больше - хватало и одного поэта, болтавшего на любые темы. Сьефн и Лофн, уже были здесь, в других василькового цвета платьях что им очень шли, но прислуживая царице, на меня стреляли только глазками. Я периодически им улыбался. И поддакивал Браги, хваля его новое сочинение, хотя сам в поэзия я не мастер, но вроде получалось у него неплохо.
Снова ели, пили, болтали, смеялись, и гоготали над шутками и фокусами Лодура, только сегодня – не вчера – меня заботило, только как попасть к Эльдариусу, и убедиться, в его целости и сохранности. Поэтому я сидел как на колючках, желая чтобы все это, как можно быстрей закончилось. Уже когда веселье, было в самом разгаре, примчались довольные волки и Куру
Пир не смотря ни на что, продлился до утра, каждый пытался рассказать мне какую-нибудь веселую историю, приключившуюся с ним когда-то, свободные аскирии тоже не обделяли вниманием. Каждый собеседник, пытался поддержать, как мог, что печалило еще больше, ведь тогда я еще на что-то надеялся. Бурно веселились все асуры, такая у них натура, в чем-то грубая и первобытная, но искренняя, светлая. Пир длился весь день, вечер, и ночь, я думал вздохнуть не смогу когда, наконец, встал из-за стола, началось долгое прощание, с заверением в самых наилучших чувствах, и возгласами:
– Если что ты только дозовись, обращайся, Удачи, Счастливого Пути, и все такое.
В принципе жаль было покидать гостеприимных и веселых асуров, в других обстоятельствах я бы остался там, надолго, но ни в этот раз. Утром прямо возле Царского дворца, опустились две гигантские птицы, их размеры впечатлили даже меня, казалось чего только не повидавшего в тех походах, в которые отец иногда брал нас с Куру.
– Это Герохт и Гиара, на них и полетите, вернее они вас и понесут - с усмешкой проговорил Атрид, видя мое замешательство.
– Знакомьтесь пока.
Я осторожно подошел к орлану, протянул руку, и положил ладонь ему на шею. Птица повела на меня глазом, но осталась спокойной, тогда я принялся гладить ей шею, усиленно мысленно пытаясь установить контакт. Вышло сразу. Глянул на своего спутника, тот как раз делал внушение Гиаре, всячески показывая свое дружелюбие.
– Ну все – пора. Время то идет, а замедлить его ход, мы не в силах – решил я, и полез умащиваться на спину Герохта.
Куру решили закрепить на спине Гиары, толстыми ремнями. Он лежал плотно прижатый к перьевому покрову, и твердил: