Том 12. Стихотворения

Гюго Виктор

«Песни улиц и лесов» разделены на две части: «Молодость», цикл стихотворений шутливого тона, и «Мудрость», где даны образцы гражданской и любовной лирики.

В предисловии к сборнику Гюго писал: «Поучительно сравнить начало пути с его концом, свежий гомон утра с мирной тишиной вечера, ранние иллюзии с поздним опытом жизни». И действительно, эта книга стихотворений одушевлена воспоминаниями былого счастья молодости, но в ней также с поразительной искренностью передано душевное состояние поэта, омраченное жизнью в изгнании.

«Песни улиц и лесов» отличаются безыскусственной простотой, они лишены атрибутов

величия и усложненности образов. Изображения поэта проникнуты жизненной правдой и чувством искренней симпатии к тому миру простых, обыкновенных людей, где он обрел мотивы и образы своей поэзии.

Увлекаясь изображением реального мира, Гюго находит эстетическую ценность во всем, что считалось недостойным поэзии, «грубым и прозаическим».

Поэт с особенной теплотой и упоением описывает будничную обстановку деревни. Он создает колоритную фигуру старика сеятеля, смысл и величие жизни которого заключены в священном труде на пашне («Время сева. Вечер»).

В целом ряде стихотворений Гюго рисует картины деревенской жизни, оживляя их яркостью красок и многообразием мира природы. Тема природы, отношение человека к природе занимают в этом сборнике значительное место. Весьма существенно, что мир природы порою противопоставляется поэтом жизни города, как царство своеобразной гармонии и чистоты — скопищу пороков и нравственной развращенности:

Париж — он дышит смрадом, Рычит он, дик и хмур, И корчится под градом Злодейств и авантюр. («Бегство в Солонь»)

Поэт видит в природе ту мощную силу, которая противостоит дурным влияниям городской цивилизации; она представляется ему тем убежищем, где можно обрести истинное вдохновение, почерпнуть сюжеты, дать простор полету фантазии и воображения.

Стоит отметить, что в «Песнях» наличествует некоторый налет идилличности, идущий от чисто литературных влияний, и в частности от идиллий Феокрита и лирических эклог Вергилия: отсюда обилие мифологических образов, условность некоторых поэтических картин с непременным присутствием фавнов, нимф, фей, эльфов и т. п.

Лучшие образцы лирики, вошедшие в «Песни», тематически связаны с изображением всего того значительного, что было в истории французского народа, с утверждением демократических идей.

Большое стихотворение «Дуб из разоренного парка» одушевлено живой историей, крушением старого феодального мира, торжеством прогресса. Поэтическая метафора разъясняет здесь сущность видимого мира и событий, в нем происходящих:

В лучах полуденных расту я, Откинув прежний страх, И революция, ликуя, Цветет в моих ветвях.

Или:

Под небом, дышащим отрадой, Хочу, чтоб сгинул гнет, Чтоб не стеснен был лес оградой И королем — народ.

Этими же настроениями и мыслями, дорогими и близкими

народу, проникнуты куплеты стихотворения «Празднование 14 июля в лесу», представляющие собой своеобразный поэтический гимн в честь великого национального праздника Франции.

В стихотворении «Шесть тысяч лет…» война рассматривается как заблуждение народов, обманутых теми, кому это выгодно, — господствующими классами. По своей идее это стихотворение связано с общественными выступлениями Гюго в защиту мира. Объективно оно перерастает пацифистскую установку автора, утверждая идею солидарности народов и их идеалы дружбы и мира.

Во многих стихах сборника Гюго со всей присущей ему страстностью осуждает своих политических и литературных противников. Его не смущают суждения критиков-клеветников, так как он посвящает свое творчество не тем, кто преследует его, а тем, кому близки его благородные идеи, кто по достоинству оценит их:

Решит потомков суд, Полезен я иль вреден И нужен ли мой труд. («Другу»)

Хотя «Песни улиц и лесов» и неравноценны по своим идейно-художественным особенностям, все же зрелое мастерство поэта сказалось в них с огромной силой. Об этом говорят обилие в них народных мотивов и образов, чрезвычайная гибкость ритмов, легкость и напевность стиха.

Genio libri. Ворона, Ветошь, Хрюшка, Тряпка— шуточные прозвища, которые Людовик XV дал своим дочерям.

Дуб из разоренного парка. …побывав женой калеки, супругой солнца стать. — Речь идет о маркизе Ментенон (см. словарь), которая сначала была женой парализованного поэта Скаррона, а после его смерти вышла замуж за Людовика XIV, которого называли «король-солнце».

СЛОВАРЬ СОБСТВЕННЫХ ИМЕН,

ГЕОГРАФИЧЕСКИХ НАЗВАНИЙ И СПЕЦИАЛЬНЫХ ТЕРМИНОВ

Абд-эль-Кадер (1808–1883) — вождь алжирского народа в его национально-освободительной борьбе против французских захватчиков (1832–1847). Взятый французами в плен, с 1847 г. содержался в тюрьме, где в октябре 1852 г. его посетил Луи-Наполеон.

Абукир — населенный пункт в Египте (к северо-востоку от Александрии), где 25 июля 1799 г. французская армия под командованием Наполеона Бонапарта нанесла поражение туркам.

Авгий — легендарный царь Элиды (область в древней Греции). Его огромные конюшни, в которых содержалось 3000 быков, не очищались в течение 30 лет.

Август («священный») — титул, присвоенный первому римскому императору Октавиану в I в. до н. э. В дальнейшем слово «Август» входило в титулатуру всех римских императоров.

Аврелий , Марк — римский император в 161–180 гг.; философ-идеалист.