Том 14. Первые товарищи

Яркое солнышко заглянуло в окошко и разбудило Сережу. Он проснулся, протер сонные глазки и уже снова было прикорнул на подушке, как

вдруг, что-то вспомнив, быстро приподнялся и громко произнес:

– Надо вставать! Ведь сегодня я поступаю в пансион.

Сережа проворно натянул чулки и башмаки на свои крошечные ножонки и крикнул няне, чтобы она дала ему умыться. Вошла няня, полная, добродушная женщина, Домна Исаевна, бывшая кормилица мальчика, которую и Сережа, и его пятилетняя сестрица Адочка любили точно родную.

– Ну, что в такую рань поднялся? – шутливо заворчала Домна Исаевна.

– Что ты, что ты, няня! – замахал на старушку обеими руками Сережа. – Разве ты забыла, что я еду сегодня в пансион?

Сережа говорил правду. Его мама решила отдать мальчика в учебное заведение госпожи Власьевой полным пансионером. Поступив туда, Сережа целую неделю должен будет проводить в пансионе и только по праздникам сможет приходить в отпуск домой. Поэтому поступление в пансион составляло большое событие не только для самого Сережи, но и для всех домашних.

И няня Домна Исаевна, перестав ворчать на своего любимца, начала лить из большого кувшина на маленькие ручки Сережи холодную воду.

Едва Сережа успел умыться, как вбежала его сестра Адочка и повисла у него на шее. Смеясь, малютка рассказывала брату о том, каких потешных маленьких человечков видела она во сне, потом – что Арапка, их большая комнатная собака, пришла ее будить рано утром и как няня рассердилась и прогнала Арапку. И Адочка, вспомнив, как потешно няня сердилась и гнала собаку, залилась громким хохотом. Но Сереже было не до смеха. Его белокурая головка сегодня была озабочена предстоящим поступлением в пансион. Он только улыбнулся в ответ на смех Адочки и, помолившись Богу, пошел в столовую. Мама была уже там.

– Ну, пансионер, здравствуй! – ласково улыбнулась она мальчику и подала ему большую чашку с дымящимся кофе.

Сережа пил кофе, ел сдобные булочки и всё время думал, как бы ему не опоздать в пансион.

Когда на больших столовых часах пробило девять, мама сказала:

– Ну, Сергунчик, собирайся, пора!

Сережа не заставил себя долго просить. Он быстро оделся, поцеловал Домну Исаевну, обнял Адочку, погладил большую добрую морду Арапки и вышел на лестницу в сопровождении мамы.

Няня Домна Исаевна уже собиралась закрыть входную дверь, как вдруг послышался звонкий и нежный голос Адочки:

– Подожди, Сергунчик, я хочу тебе что-то подарить.

Мама и Сережа молча переглянулись, не понимая, что девочка могла бы подарить старшему братцу. А она уже стояла перед ним на площадке лестницы, примыкавшей к квартире, и протягивала что-то, тщательно завернутое в бумажку. Сережа развернул бумажку и увидел однорукую маленькую куколку Адочки – ее любимицу Стешу.

– Зачем же ты мне ее даешь, Адочка? –

удивился Сережа и хотел возвратить сестре куколку, но сестра упрямо заговорила:

– Нет, нет, оставь ее себе, я тебе ее дарю! С ней тебе в пансионе не будет так одиноко. Когда тебе станет скучно, ты с ней поиграешь.

– Да ты сама по ней соскучишься, Адочка! – пробовал Сережа уговорить сестренку.

– Нет, нет, – лепетала Адочка и даже слезки навернулись на ее длинные черные ресницы, – нет, нет, я не соскучусь. Ведь я останусь дома с мамой, Домной Исаевной и Арапкой, а ты один, среди чужих мальчиков проведешь всю эту неделю. Так пускай с тобой будет хоть Стеша! Пожалуйста, Сергушек!

Сергушек взглянул на Адочку, на ее полные слез голубые глазки и вдруг крепко обнял сестрицу.

Однорукая Стеша осталась у него.

Сережа старался выглядеть спокойным, чтобы не огорчать маму, но от самого дома и до дверей пансиона он волновался и сердце у него щемило от страха. Когда в прихожей пансиона седой сторож Вавилыч снял с него пальто и пригласил его с мамой последовать за ним, Сережа совсем оробел и сконфузился.

Они прошли целый ряд больших и красиво убранных комнат, пока в одной из них не увидели невысокую полную даму, приветливо ответившую на поклон Сережиной мамы. Это и была госпожа Власьева, начальница пансиона, в который поступал мальчик.

– Привезли сынка? – ласково обратилась Власьева к маме. – Вот и отлично! Мальчик большой, пора учиться. Не хотите ли проводить его в класс?

Мама охотно согласилась на предложение начальницы, и они все втроем пошли на ту половину, где помещались классы. Длинный коридор очень понравился Сереже. «Здесь отлично можно бегать и играть в лошадки», – подумал он и пожалел, что Адочка не может бегать с ним вместе.

– Ну, вот и твои новые товарищи! – сказала начальница, обращаясь к Сереже, когда они вошли в класс, где на скамейках за темными длинными столиками сидело около двенадцати мальчиков одного с Сережей возраста.

Отдельно, посреди класса, за маленьким столиком сидел очень строгий на вид учитель, с синими очками на носу.

Сережа с любопытством оглядывал класс, а мальчики, вставшие со своих мест при входе начальницы, в свою очередь разглядывали новичка, как невиданного зверька. Сереже стало неловко и грустно – грустно потому, что ему приходилось сию минуту проститься с мамой, которую он не увидит целую неделю, до субботы, когда их на двухдневный отпуск распустят по домам.

Мама точно поняла, что происходило в душе мальчика. Она крепко обняла Сережу, перекрестила его несколько раз и нежно шепнула ему на ушко:

– Не скучай, мой мальчик. В субботу увидимся. Мне пора домой.

Сережа считал себя «молодцом» и всеми силами старался удержать набегавшие на глаза непрошеные слезы. Он крепко поцеловал маму и обещал ей не скучать, быть умным мальчиком и прилежно учиться.

Когда мама в сопровождении начальницы вышла из класса, Сережа почувствовал себя ужасно одиноким.