Том 2. Белая гвардия
Шрифт:
Крапилин (став перед Хлудовым). Точно так. Как в книгах написано: шакал! Только одними удавками войны не выиграешь! За что ты, мировой зверь, порезал солдат на Перекопе? Попался тебе, впрочем, один человек, женщина. Пожалела удавленных, только и всего. Но мимо тебя не проскочишь, не проскочишь! Сейчас ты человека — цап и в мешок! Стервятиной питаешься?
Тихий. Позвольте убрать его, ваше превосходительство?
Хлудов. Нет. В его речи проскальзывают здравые мысли насчет войны.
Тихий (манит кого-то пальцем, и из двери контрразведывательного отделения выходят два контрразведчика. Шепотом). Доску.
Появляется третий контрразведчик с куском фанеры.
Хлудов. Как твоя фамилия, солдат?
Крапилин (заносясь в гибельные выси). Да что фамилия? Фамилия у меня неизвестная — Крапилин-вестовой! А ты пропадешь, шакал, пропадешь, оголтелый зверь, в канаве! Вот только подожди здесь на своей табуретке! (Улыбаясь.) Да нет, убежишь, убежишь в Константинополь! Храбер ты только женщин вешать да слесарей!
Хлудов. Ты ошибаешься, солдат, я на Чонгарскую Гать ходил с музыкой и на Гати два раза ранен.
Крапилин. Все губернии плюют на твою музыку! (Вдруг очнулся, вздрогнул, опустился на колени, говорит жалобно.) Ваше высокопревосходительство, смилуйтесь над Крапилиным! Я был в забытьи!
Хлудов. Нет! Плохой солдат! Ты хорошо начал, а кончил скверно. Валяешься в ногах? Повесить его! Я не могу на него смотреть!
Контрразведчики мгновенно накидывают на Крапилина черный мешок и увлекают его вон.
Голован (появляясь). Приказание вашего превосходительства исполнено. Летчики вылетели.
Хлудов. Всем в поезд, господа! Готовь, есаул, мне конвой и вагон!
Все исчезают.
(Один, берет телефонную трубку, говорит в нее.) Командующий фронтом говорит. На бронепоезд «Офицер» передать, чтобы прошел, сколько может, по линии, и огонь, огонь! По Таганашу огонь, огонь! Пусть в землю втопчет на прощанье! Потом пусть рвет за собою путь и уходит в Севастополь! (Кладет трубку, сидит один, скорчившись на табуретке.)
Пролетел далекий вой бронепоезда.
Чем я болен? Болен ли я?
Раздается залп с бронепоезда. Он настолько тяжел, этот залп, что звука почти не слышно, но электричество мгновенно гаснет в зале станции, и обледенелые окна обрушиваются. Теперь обнажается перрон. Видны голубоватые электрические луны. Под первой из них, на железном столбе, висит длинный черный мешок, под ним фанера с надписью углем: «Вестовой Крапилин — большевик». Под следующей мачтой — другой мешок, дальше ничего не видно. Хлудов один в полутьме смотрит на повешенного Крапилина.
Я
Олька появилась в полутьме, выпущенная в панике. Тащится в валенках по полу.
Начальник станции (в полутьме ищет и сонно бормочет). Дура, дура Николаевна… Олька, Олька-то где? Олечка, Оля, куда же ты, дурочка, куда ты? (Схватывает Ольку на руки.) Иди на руки, на руки к отцу… А туда не смотри… (Счастлив, что не замечен, проваливается в тьму, и сон второй кончается.)
Конец первого действия
Действие второе
Сон третий
…Игла светит во сне…
Какое-то грустное освещение. Осенние сумерки. Кабинет в контрразведке в Севастополе. Одно окно, письменный стол, диван В углу на столике множество газет. Шкаф. Портьеры.
Тихий сидит за письменным столом в штатском платье.
Дверь открывается, и Гурин впускает Голубкова.
Гурин. Сюда… (Скрывается.) Тихий. Садитесь, пожалуйста.
Голубков (он в пальто, в руках шляпа). Благодарю вас. (Садится.)
Тихий. Вы, по-видимому, интеллигентный человек?
Голубков робко кашлянул.
И я уверен, вы понимаете, насколько нам, а следовательно, и командованию важно знать правду. О контрразведке красные распространяют гадкие слухи. На самом же деле это учреждение исполняет труднейшую и совершенно чистую работу по охране государства от большевиков. Согласны ли вы с этим?
Голубков. Я, видите ли…
Тихий. Вы меня боитесь?
Голубков. Да.
Тихий. Но почему же? Разве вам причинили какое-нибудь зло, пока везли сюда, в Севастополь?
Голубков. О нет, нет, этого я не могу сказать.
Тихий. Курите, пожалуйста. (Предлагает папиросы.)
Голубков. Я не курю, благодарю вас. Умоляю вас, скажите, что с нею?
Тихий. Кто вас интересует?
Голубков. Она… Серафима Владимировна, арестованная вместе со мною. Клянусь, что это просто нелепая история! У нее припадок был, она тяжело больна!
Тихий. Вы волнуетесь, успокойтесь. О ней я вам скажу несколько позже.
Молчание.
Ну, довольно разыгрывать из себя приват-доцента! Мне надоела эта комедия! Мерзавец! Перед кем сидишь? Встать смирно! Руки по швам!
Голубков (подымаясь). Боже мой!