Том 2. Месть каторжника. Затерянные в океане (с илл.)
Шрифт:
Однажды командир одной из джонок присвоил себе довольно значительную сумму, которую должен был внести в кассу Общества; по уставу это преступление каралось смертной казнью. Какое доверие можно было впредь питать к такому человеку? Но добрый старик Фо дал себя разжалобить слезами и мольбами провинившегося, оказавшегося отцом многочисленного семейства, и, вместо того чтобы предать его смертной казни, он только разжаловал его и взял с него страшную клятву, что он никогда никому не откроет путей, ведущих к острову Иену, а также тайн и секретов Общества, которые могли быть ему известны. Этот негодяй был не кто иной, как Лио Су, ставший затем грузчиком в Гонконге, где его и разыскал ловкий и пронырливый Гроляр. За подкуп он согласился стать предателем и клятвопреступником и теперь собирался провести соединенный флот в секретный порт таинственного острова.
Одновременно с этим Гроляр рассчитывал достичь и других своих целей. Он надеялся вырвать из рук Гастона де Ла Жонкьера «Регент», обвинив его в соучастии с мнимыми пиратами (присутствие его на острове Иене могло служить как бы доказательством этого), и при этом захватить с помощью экипажей эскадры дезертиров, или, вернее, беглых каторжников с Нумеа, которых одно из судов французской эскадры доставило бы обратно на место ссылки.
Он надеялся еще, кроме того, захватить и капиталы Кванга, это громадное состояние Общества, которое, помимо огромных текущих сумм, находящихся в ведении Лао Тсина, постоянно росло из года в год в течение многих веков и местонахождение которого было известно Лио Су.
Но Гроляр строил свои планы, не приняв во внимание страшного урагана, который совершенно изменил весь ход событий и подверг сыщика целому ряду странных приключений как раз в тот момент, когда он уже считал себя вправе рассчитывать на успех.
Незадолго до захода солнца адмирал, расхаживая по своему капитанскому мостику с озабоченным видом, в сотый раз обращался с одним и тем же вопросом к стоявшему подле него лоцману.
— Надеешься ты ввести нас в порт прежде, чем мы будем настигнуты циклоном?
— Это будет зависеть от быстроты, с какой циклон станет настигать нас, адмирал, — отвечал каждый раз Лио Су. — Могу только поручиться, что мы будем в виду порта острова Иена еще до заката солнца.
— Только бы было достаточно светло, чтобы войти в порт!
— Проходы, ведущие во внутренний рейд, широки и безопасны, — нужно только добраться до них. Но никто не может предсказать капризов и прихотей непогоды.
— Я, конечно, не ставлю тебе этого в вину, но сильно опасаюсь, что мы не успеем укрыться прежде, чем нас настигнет буря.
— Ах, если бы мы могли усилить ход и выиграть всего один час времени, я бы за все вам поручился!
Адмирал на минуту задумался: «Если циклон застигнет нас среди этих рифов, то мы неминуемо погибнем все до единого; от обеих эскадр наутро не останется ни щепки… Усилив ход, я могу надеяться, что мне удастся спасти всех, кроме „Фрелона“, который в такую бурю едва может делать пять-шесть узлов в час; надо пожертвовать им и спасти остальных. Нельзя долее колебаться!»
— Этот час времени, который ты считаешь необходимым для нашего спасения, — сказал адмирал лоцману, — будет дан!
— В таком случае, — ответил Лио Су, — обе эскадры будут под защитой высоких утесов Иена задолго до заката!
— Ты ручаешься за это?
— Ручаюсь головой!
— Хорошо! Значит, нам нечего больше бояться урагана, свирепый разгар которого, по моим расчетам, должен произойти после заката!
Затем, обернувшись к своему флагману, он добавил:
— Надо, чтобы менее чем через двадцать минут наш ход превышал двенадцать узлов… Передайте это приказание всем судам эскадры!
— «Фрелон» не может следовать таким ходом, адмирал, — заметил Ла Шенэ.
— Знаю, знаю… Не теряйте времени на бесплодные соображения, а прикажите исполнить немедленно мое предписание.
— Слушаюсь, адмирал!
— Объявите командиру «Фрелона», что с этого момента я предоставляю ему полную свободу действий. Вся ответственность за его судно возлагается теперь на него; лоцман укажет ему точное местонахождение острова Иен по долготе и широте, и если «Фрелон» уцелеет, то пусть присоединится к нам в порту.
В несколько минут приказания адмирала были переданы на все суда эскадры, и, судя по густому черному дыму, вырывавшемуся изо всех труб, можно было сказать, что все командиры потребовали от своих машин самого полного хода, какой только те в состоянии были дать.
Бедный «Фрелон» стал мало-помалу отставать и менее чем через четверть часа оказался далеко позади обеих эскадр. Тогда адмирал приказал послать ему «последнее прости» сигналами.
— Мужайтесь, де Кербрис, и полагайтесь на Божью волю!
— Благодарю! — отвечал доблестный командир «Фрелона». — Я исполню свой долг!
Вскоре обе эскадры совершенно скрылись из виду в густом сумраке тумана, в котором сливалось теперь небо и море.
Говоря о закате солнца, адмирал хотел только определить этим выражением время заката, так как в продолжение всего дня ни один луч солнца не мог пробиться сквозь густую завесу туч и облаков, скоплявшихся на горизонте или проносившихся с поразительной быстротой по небу.
Предоставим теперь обеим соединенным эскадрам соперничать в быстроте с ураганом, заметно усиливавшимся с каждой минутой, стараясь если не совсем уйти, то хоть не быть захваченными в центре циклона, и последуем за покинутым эскадрой «Фрелоном», предоставленным самому себе в такую ужасную непогоду, при условиях, которые не позволяли ему даже рассчитывать на возможность спасения.
Командующий этим небольшим судном лейтенант де Кербрис собрал вокруг себя всех своих офицеров и всех тридцать человек своего экипажа и растроганным голосом произнес простые слова:
— Господа и дорогие мои товарищи, господа офицеры и матросы, вы должны знать, что никогда еще такое мелкое судно, как наше, не выдерживало борьбы с таким страшным ураганом экваториальных морей. Но то, чего не было до сих пор, мы с вами попытаемся сделать, и то, что никому до сих пор не удавалось, быть может, с Божьей помощью, удастся нам… Я уверен, что каждый из вас исполнит свой долг!