Том 2. Повести
Шрифт:
И ярмарка начинает расходиться. Да и что за ярмарка без покупателей?
Ах, в какое время мы живем! Юноша мечтает не о том, чтобы в лунную ночь пройтись со златокудрой девушкой по росистым пажитям, вдоль берега плещущего озера, когда луна таинственно светит сквозь шептунью-листву… Нет, наш юноша мечтает о том, чтобы его высокопревосходительство взял его под руку и увлек в дальний уголок. «Сядь со мною рядом, — шепнет его высокопревосходительство, приводя в трепет юношеское сердце, — я намерен посовещаться с тобой о том-то и о том-то».
Поскольку сегодня в клубе не удалось даже собрать партию в карты (после министра главным объектом поклонения был «скиз» *), Алторьяи взял шляпу и отправился к своей невесте. Надо же было хоть как-то убить сегодняшний вечер.
Эстике оказалась дома. Она была миловидна, белокура, в меру подвижна, всегда весела и шаловлива. Неплохо бы ей быть чуть-чуть повыше ростом, — ну да и так хорошо, настоящий марципан, так и просится для украшения праздничного торта. Что же до курносого носика, то, пожалуй, это был самый прелестный носик на всем свете.
— Откуда вы?
— Из клуба. Вы сердитесь, что я вам помешал, моя маленькая любимая Эстике?
— Нет. Право, очень даже хорошо, что вы пришли. Я хочу прогуляться куда-нибудь в парк. Мне нужен рыцарь.
— К вашим услугам. Но с одним условием.
— С каким же, сударь?
— Не будем брать с собой компаньонку.
Эстике приложила пальчик к губам и, прищелкнув язычком, игриво погрозила ему.
— А ещё чего вам хотелось бы?
Алторьяи засмеялся.
— Посидите здесь, пока я надену шляпку и накидку и пока соберется мадам.
— Ой, это займет целую вечность!
— Говорю вам — пять минут.
Хотя Эстике и сказала пять минут, прошло полных пятнадцать. Но вот наконец Эстике и мадам в полной готовности спустились в салон.
Белая соломенная шляпка, обвитая сиреневыми цветами, была ей удивительно к лицу.
— Куда же мы отправимся? На остров?
— Ах, оставьте! Это скучная речная прогулка. Кто сейчас ездит на остров?
— Может быть, тогда в Зуглигет?
— И не подумаю, — вздернула носик Эстике.
— Тогда поедемте в городской парк.
— Ну и поезжайте! Вы ничего не можете придумать. У вас нет никакой фантазии.
— Но бог мой! Не могу же я открыть для вас какие-нибудь джунгли! Мы ведь живем не в Конго, где это вполне возможно. Здесь все уже давно известно.
— Да, в том числе и то, что вы противный насмешник. Окончилось тем, что поехали все-таки в городской парк.
У озера, где они остановились посмотреть лебедей, им повстречался Петер Корлати.
Он бросил взгляд на очаровательную маленькую невесту и смело шагнул к своему другу. Не представить его было уже невозможно.
— Петер Корлати — депутат и…
— И шафер, — с улыбкой добавил Корлати, низко поклонившись.
Эстер протянула ему руку.
— Мы как раз говорили о завтрашнем вашем визите.
— Какая редкость получить сегодня то, что обещано на завтра.
Эстер с легкостью заметила:
— Но мы и завтра будем рады вас видеть.
— Послушание — наш хлеб, — ответил Корлати, склоняя голову. — Иногда это черствый ломоть, даже без соли, иногда же — сдобный калач.
Корлати был красив, худощав, имел аристократическую внешность. У него было приятное овальной формы лицо и тонкие закрученные усики. Ко всему этому он был полон всяких забавных идей и остроумен.
— Пойдем с нами, если располагаешь временем, — предложил Алторьяи. — В клубе все равно никого нет.
Они обошли вокруг озера. Был ласковый летний вечер. С островка Дрот приглушенно доносились звуки оркестра; они смешивались с музыкой из царства Янчи Паприки *. По озеру тихо скользили лодки.
Эстер выразила желание прокатиться по озеру.
— Уже поздно, — возразила мадам.
— Мы можем потом не достать экипажа, — поддержал ее Алторьяи.
— За экипаж я ручаюсь, — галантно сказал Петер, — в крайнем случае запряжем Большую Медведицу. Она довезет нас до дома. Пишта потому возражает, что не умеет грести. Выбирайте лодку, мадемуазель, и мы поплаваем по озеру. Я буду вашим гондольером.
Выбор Эстер пал на маленький красивый челн. Они сели в него вдвоем, Эстер и Петер.
Петер поначалу неловко орудовал веслом, отчего лодка закачалась из стороны в сторону.
— Ай, боюсь! — взвизгнула Эстер.
— Чего вам бояться?
— Ведь здесь можно и утонуть.
— Ни в коем случае! Меня бережет депутатская неприкосновенность, а вас берегу я.
— Перестаньте болтать и лучше следите за лодкой. Какой здесь чудесный воздух!
— Посредине озера еще лучше.
— Поедем туда. А оно большое…
— О, если б оно было еще больше, простиралось бы до самого Черного моря!
— Для чего это вам?
— Я бы греб сейчас до самого моря и не выпустил бы вас из лодки.
Так он болтал до тех пор, пока какой-то пьяный ремесленник, катавший свою Дульцинею, не ткнулся с разбегу носом своей лодки в субтильное суденышко наших героев.
— Господи Иисусе! — вскричала Эстер.
В предыдущем рассказе наш челн несомненно перевернулся бы. Эзра, — простите, я хотел сказать: Эсти, — упала бы в воду. Петер достал бы ее, потерявшую сознание, из воды, на берегу озера нашлась бы крытая камышом хижина с благообразной старушкой-хозяйкой, потерпевшие высушили бы там свою одежду, на Эсти расстегнули бы корсет (причем описание того, как вздымалась ее белая грудь, заняло бы у меня целую страницу), одним словом, она очнулась бы с легким вздохом: «Где он, мой спаситель?»