Том 21. Кто убил доктора Секса?
Шрифт:
— Это называется исполнительная ответственность, — сказал я. — Не использует ли мистер Линдерман точно так же и вас? Как человека, нажимающего для него кнопки? — Уголки рта Строберга резко опустились, и я решил больше не затрагивать эту тему. — Еще кое-что, мистер Строберг. Когда вы слушали записи, до уничтожения, не помните, Флер Фалез когда-либо упоминала своего первого мужа, Курта Варго?
— Утомительно часто! — Он почти улыбнулся.
— Варго утонул во время медового месяца на Гавайях, — сказал я. — Она рассказывала об этом?
— Во всех подробностях.
— Можете
— У меня почти абсолютная память на все, что говорится вслух, мистер Холман. — Он явно констатировал факт, а не хвастался. — Хотелось бы то же самое сказать и о моей зрительной памяти. — Пронзительные глаза резко заглянули в мое лицо. — Полагаю, смерть Варго имеет отношение к предмету разговора?
— Скорее всего, да, — сказал я.
— Десять лет назад умерла моя жена, — тихо начал он. — Мы поженились почти за двадцать лет до ее смерти. Она соединяла в себе все, что я искал в женщине, и я был предан ей. После ее смерти, сраженный горем, я чувствовал, что жизнь кончена. Шестью месяцами позже начал собирать осколки нормального существования и лелеял ее память с любовью и привязанностью. Но жизнь идет и берет свое. Через год я влюбился в другую женщину. Ничего не получилось, мы вовремя обнаружили, что не подходим друг другу. Этим я только хочу объяснить — боюсь, слишком многословно, — что через восемнадцать месяцев после смерти жены для меня оказалось возможным влюбиться снова. Я пытаюсь, мистер Холман, выразить чувство, которое мы называем любовью, во многом основанное на физическом влечении. Невозможно любить призрак! В лучшем случае подобные разговоры ведет невротик, и в худшем — опасный психопат…
— По-вашему, навязчивая идея Флер о Варго — психоз?
— Конечно! — Его голос стал почти неистовым. — Спустя столько времени она, конечно, не хранит верность тени Курта Варго. Она даже не любит его память. Когда это произошло, они были женаты всего десять дней и едва знали друг друга. Правда в том, что она позволила овладеть собой чувству вины, которое накапливалось годами, пока не захватило ее целиком и она не стала обвинять себя в смерти Варго.
— Что же произошло? — спросил я.
— Он не умел плавать и ненавидел воду; она же любила воду и прекрасно плавала. Она проводила утро на пляже Вайкики за рифом на доске, пока он сидел на террасе гостиницы. Из-за этого у них и произошла первая ссора после недельного пребывания в Гонолулу. Вероятно, Варго ревновал к времени, которое Флер проводила вдали от него в море, а она издевалась над ним, называла трусом. В конечном счете пришли к компромиссу: она будет проводить меньше времени в воде, если он будет с ней на воде рядом. Пару раз они прокатились на каноэ. Понравилось. Затем Флер предложила нанять маленькую яхту и отправиться на несколько дней в круиз. Варго, очевидно, возражал, но в конце концов согласился.
Несчастье случилось в первую же ночь их плаванья. Налетел внезапный шквал, Флер проснулась в каюте и обнаружила отсутствие Варго. Остальное — из области догадок. Возможно, он вышел на палубу подышать свежим воздухом или плохо себя почувствовал. Из всего экипажа на палубе оставался один рулевой, но он ничего не видел. Только вспомнил, что от налетевшего шквала резко повернулся гик, который, если рядом стоял Варго, мог сбросить его в море.
— И Флер обвинила себя в этом несчастном случае? — сказал я.
— Она решила, что смерть мужа на ее совести, потому что уговорила его совершить круиз. — Строберг сердито пожал плечами. — С годами, чем больше она сосредоточивалась на этом, тем острее ощущала вину. Конечно, последующие супружеские опыты ей не помогли. Второй брак с таким монстром, как Тео Олтмен, был почти фатален. Затем крушение карьеры… — Строберг вдруг замолчал, глядя на меня со слегка виноватым выражением. — Я что-то не в меру разговорился. Приношу извинения, мистер Холман.
— Вы испытываете сильные чувства к Флер Фалез, — спокойно заметил я.
— Никогда не прощу Майклу его подлости и поэтому никогда не прощу себя! — повысив голос, сказал он. — Но я глубоко восхищаюсь мисс Фалез. То, что она пережила столько трагедий, доказывает, что она — исключительная женщина.
Строберг аккуратно положил окурок сигары в пепельницу и поднялся, давая понять, что беседа закончена. Когда мы дошли до лифта, он нажал кнопку, слегка повернулся ко мне:
— Вы знаете, кто я, мистер Холман?
— Да, мистер Линдерман, — сказал я.
— Был бы разочарован в вас, если бы вы не выяснили этого к настоящему времени. Вам же явный плюс за то, что справились со своим тщеславием, мистер Холман.
Подошел лифт, я шагнул в кабину и повернулся лицом к нему.
— Я буду держать с вами связь, мистер Линдерман.
— Спасибо. — Его лицо не дрогнуло. — Я позвоню сыну в три часа дня.
От гостиницы до административного здания на бульваре Уилшир меньше мили, и на парковку ушло больше времени? — чем на дорогу. Пухлогубая Лолита — теперь я знал, что ей двадцать один год, — выглядела усталой. Верхнюю часть лица закрывали темные очки. Голова девушки повернулась в моем направлении, и я понял, что она смотрит на меня.
— Что случилось? — весело спросил я. — Подвела техника?
— Замолчи! — рявкнула она.
— Почему в очках, Полина?
Она сняла их весьма драматическим жестом и мрачно взглянула на меня. По крайней мере, правым глазом; левый закрылся, окруженный всеми оттенками радуги — от багрового через ярко-фиолетовый к черному.
— Ага! — торжествуя, воскликнул я. — Уже перешла к продвинутому курсу!
Она пожала плечами.
— Я испытала на Джордже кое-какие новшества… подхваченные по пути. В общем, подумала — дай-ка испробую… и у него появились подозрения.
— Какие же новшества? — спросил я, очарованный ее смелостью.
— Не твое дело! — огрызнулась она.
— Не черную кожу?
Она покачала головой:
— Нет.
— Порнографические фильмы?
— Старье!
— Кнуты, перьевые метелки?
— Никогда не узнаешь, Холман, сколько ни гадай!
— Да ладно, Полина, — вразумляюще сказал я. — Старому другу можешь признаться.
— Другу? — фыркнула она. — Вуайеристу, ты хотел сказать.
— Понятно. Он нащупал твои глубинные сексуальные фантазии?