Том 27. Обнаженная и мертвая
Шрифт:
— Или один убийца, который пользовался разными пистолетами, — заключил я. — Спасибо, док.
Не найдя, чем бы заняться в ожидании Хелен, я вернулся в спальню и лег. Я настроился, что все равно не усну, и в результате заснул почти мгновенно. Звонок в дверь разбудил меня около пяти.
Хелен ворвалась в переднюю, словно вихрь, едва я открыл дверь. Я отшатнулся, но ее руки крепко обхватили мою шею, а губы плотно прижались к моим. Мы изобразили нечто вроде импровизированного адажио в гостиной, пока она, наконец, не ослабила свою хватку.
— Гений! — закричала она с триумфом. — Ты — гений! Вот ты кто, Эл
Она открыла сумочку, вынула маленький магнитофончик и поставила его на стол.
— Слушай! — счастливо воскликнула она и включила аппарат.
Пару секунд лента крутилась беззвучно, потом хриплый голос произнес:
«— Привет!
— Рэй? — Голос Марко был хорошо узнаваем. — Этот полицейский был здесь и рыскал в поисках тебя. Он обвиняет тебя в двух убийствах!
— У меня не было выбора! — ответил Кендрик. — Эта сука Джексон почти раскололась и раскрыла ему все. Но не беспокойся, Марко! Этот коп у нас в руках, ты покончишь с ним как только захочешь!
— Так кончай же, черт возьми! — рассвирепел Марко. — Послушай, не хочу продолжать эту болтовню по телефону, но давай обсудим все, и как можно скорее!
— Не психуй, Марко! — урезонил Кендрик. — Говорю тебе: все схвачено!
— Знаешь, что я думаю. — В голосе Марко появились вкрадчивые нотки. — А может, Уилер прав со своими подозрениями насчет двух убийств? Может, это ты убрал Голди?!
— Ты спятил, если так думаешь! — рявкнул Кендрик. — И я не хочу, чтобы ты сюда приходил!
— Ладно, — согласился Марко. — Куда?
— К Селестине. Ни один коп не станет искать меня там.
— Когда? — уточнил Марко.
— В восемь вечера. И, Марко, входи через заднюю дверь, ладно?
— Хорошо, Рэй!»
Некоторое время лента крутилась в тишине, затем раздался щелчок.
Хелен выключила магнитофон и торжествующе улыбнулась мне:
— Что скажешь?
— Если мы побудем здесь до семи тридцати, то как раз успеем на Вэлли-Хейтс, — посчитал я. — А как насчет того, чтобы выпить за удачу?
Ее сапфировые глаза лихорадочно блестели.
— Я так волнуюсь, Эл! Это будет опасно?
— Не для тебя, — успокоил я ее. — Потому что ты никуда не пойдешь.
Ее нижняя губка раздраженно скривилась.
— Я тоже хочу!
— Хэлен, дорогая, — проговорил я увещевающе. — Взгляни на это моими глазами. Кендрик — профессиональный убийца, готовый одним выстрелом прикончить человека. Добавь сюда Марко — неизвестно, как он станет действовать, когда дойдет до схватки. Мне и так придется туго. А если я вынужден буду защищать еще и тебя, положение мое окажется и вовсе безнадежным!
Она сердито закусила губу.
— Я понимаю, что ты прав, и ненавижу тебя за это. И все же… — Она примирительно улыбнулась. — Я не хочу, чтобы ты погиб из-за меня. Поэтому я буду хорошей девочкой и останусь дома. Ты что-то говорил насчет выпивки?
— Сделаем! — пообещал я и направился в кухню.
Когда я вернулся с бокалами, гостиная была пуста.
— Хелен! — с надеждой позвал я.
— Я здесь, — гортанным голосом отозвалась она.
Я машинально шагнул в сторону спальни и замер. Хелен развалилась на кровати, закинув руки за голову, совершенно обнаженная и с блеском ожидания в глазах.
— Выпить мы всегда успеем, — заявила она.
— Ты определенно не упускаешь своего, — беспомощно признал я.
— Иди же! Чего ты ждешь? Ты обещал показать мне много разных штук, помнишь? И я сказала, что вернусь. Давай, мы заслужили праздник.
Я посмотрел на ее тело, на возвышения ее груди и таза, на холмик между ног, покрытый рыжими колечками волос, на распахнувшийся проход в пещеру, за которым виднелись сокровенные глубины. Это было слишком.
Несколько секунд спустя мы снова извивались в постели, и, казалось, впечатления прошлой ночи не были испорчены. Я повернул ее на бок, затем на живот, придерживая ее рукой, чтобы повыше поднять ее ягодицы, пальцы мои массировали ее клитор, пока я пристраивался и, наконец, протолкнул свой отяжелевший пенис в ее расширившуюся и ожидавшую его вагину. Руки мои стискивали ее попку; в неизменном, ровном ритме я вел нас к естественной кульминации. Глядя вниз на свой набухший ствол, соединявший нас, проталкивая его до предела во влагалище, а затем возвращая его назад, чтобы вновь вонзить его в нее до самого основания, я размышлял, какой, черт возьми, это отличный способ провести время!
Я позвонил из автомата в Вэлли-Хейтс без десяти восемь. Дежурил все тот же сержант, и это было мне на руку.
— Лейтенант, — сочувственно произнес он, — мне жаль было услышать о вашей отставке!
— Благодарю, — торопливо ответил я. — Но сейчас речь не об этом. Мне очень нужна ваша помощь.
— Я готов.
Я назвал ему номер телефона в доме Селестины Джексон.
— Позвоните туда точно в восемь, — попросил я. — Если никто не подойдет, продолжайте звонить каждые пять минут. Если же кто-то ответит, сделайте вид, что вы ошиблись номером — повесьте трубку и звоните еще — так же каждые пять минут.
— Это не так уж трудно, — признал он. — Могу я сделать что-нибудь еще для вас, лейтенант?
Я задумался.
— Если только пожелать мне удачи!
Дом располагался в глубине улицы, и насколько я помнил, во дворе густо росли деревья, за что можно было только благодарить судьбу. Я припарковал автомобиль в двух кварталах от дома и вышел. Было без одной минуты восемь, когда я перелез через забор и спрятался за какими-то кустами. Следующие шестьдесят секунд были самой длинной минутой в моей жизни. Потом я услышал тихий звонок телефона внутри дома и бегом бросился к входной двери. Телефон все еще звонил, когда я добрался до него, приставил ствол тридцать восьмого к замку прямо напротив отверстия ключа и нажал на спусковой крючок. Я толкнул дверь плечом, и она соскочила с петель, так что я растянулся во весь рост в прихожей.
На мгновение сердце мое остановилось, но ничего не произошло. Телефон продолжал звонить, затем в темноте полыхнуло пламя и грохнул выстрел. Я выбросил правую руку прямо перед собой и сделал три выстрела подряд, всякий раз отводя ствол пистолета на пару дюймов. Там в темноте кто-то захрипел, затем раздался тяжелый, глухой удар. Помедлив пару секунд, я выстрелил еще раз — точно в направлении звуков. Прошло еще секунд десять, прежде чем я медленно поднялся на колени и еще более медленно — на ноги. Свободной рукой я пошарил по стене, пока мои пальцы не натолкнулись на выключатель, и, прежде чем провернуть его, я искренне понадеялся, что сержант все еще продолжает желать мне удачи.