Том 3. Лица
Шрифт:
Превосходный. Слушайте, слушайте!
Сосулин. Я протестую – от лица…
Чупятов. Да погодите вы! Дайте кончить.
Илья(продолжает). «Это были прекрасно обученные и вооруженные карабинами… человекообразные обезьяны…»
Унтер Иваныч. Боже ты мое!
Илья(продолжает). «Но даже и они отказались и бросили оружие все, как один…»
Малафей Ионыч. Ура!
Превосходный.
Сосулин. Позвольте… что же это? Выходит – они совершенно, как люди… то есть как я?
Илья. Да, как вы.
Сосулин. Фантастика!
Илья. Пожалуйста – вот вам газета: вы же, наверное, английский знаете.
Сосулин. Отчасти… да… (Берет газету, растерянно смотрит.) Да, действительно…
Каптолина Пална(услышала шаги – кто-то поднимается из сада на балкон). Ой… идет! Идет!
Малафей Ионыч. Кто? Он? Африканский…
Кидается к балкону, свалка в дверях.
Сосулин. Пустите!.. пустите меня! Я – корреспондент.
Превосходный. Нет, извиняюсь, я! Как секретарь…
Каптолина Пална. Я – дама, а вы на меня прете… Тоже – кавалер!
Малафей Ионыч(увидел на балконе Дарью, торопливо закрывает дверь). Товарищи, это не он, это не он! Ей-Богу, не он! Это – не негр.
Чупятов. А кто же?
Малафей Ионыч. Это… так, одна… моя дальняя… то есть, вообще женщина…
Чупятов. А-а… ну, ладно… (Бросая папиросу.) Что ж, Унтер Иваныч, пора начинать. (Идет в залу.)
Малафей Ионыч(вслед). Истинно: пора… спасибо, тов. Чупятов (приоткрыв дверь на балкон, где Дарья начинает развешивать белье). Дашка, дура… спятила? Белье развешивать! Уходи отсюда… слышишь? (Закрыв дверь – сладко.) Тов. Превосходный… осмелюсь… Тов. Сосулин, дорогой наш поэт! Люба! Люба! Да что ж ты, что ж ты не идешь? Иди же. Я не могу – я волнуюсь… ведь он каждую минуту может… Люба!
Люба(Илья что-то шепчет ей). Да иду, иду.
Уходит в залу вместе с Ильей.
Малафей Ионыч. Капа, слушай: пока она петь будет – ты тут все приготовь… Да поскорее. Господи, ведь каждую минуту – каждую минуту может… Ведь делегат – понимаешь?
Каптолина Пална. Вот-ще: приготовь! Очень надо! А Дашка на что?
Малафей Ионыч. Дура! Ты слышала, что товарищ Чупятов про кухарок говорил? Да после этого Дашку обнаружить – разве это мысленное дело?
Каптолина Пална. А может,
Малафей Ионыч. Дура! Владычица! Что же теперь? Мать Пресвятая… Дарья! Дашка! Дашка! (Выбегает.)
Возле балкона появляются доктор и Жудра-с каким-то свертком в руках.
Доктор. Ну, ладно, жди пока тут. Я пойду туда. (Поднимается на балкон и в столовую.)
Жудра садится под балконом.
Илья(выйдя из залы навстречу доктору). Ты один? А что же – Африканский гость? Пожалует или раздумал?
Доктор. Придет, придет, только попозже, когда пение кончится.
Илья. Ага! Ну, стало быть – скоро: там уже Аида африканская при последнем издыхании, – слышишь? (Идут в залу.)
В столовую входит Малафей Ионыч вместе с Дарьей, опасливо прикрывает дверь в залу, тянет Дарью к балконной двери.
Малафей Ионыч(Дарье). Так – поняла? Ножи, вилки, которые попроще – кухонные.
Дарья. Кухонные – так кухонные: мне – наплевать, дело твое… (Хочет уйти.)
Малафей Ионыч. Да нет, ты постой. Понимаешь: гости… это самое… нынче – особенные. Надо, понимаешь, чтобы ты как-нибудь… не ты, а как бы… это самое…
Дарья. Ты – не ты… Говори уж, чего кругом ходишь, как кот.
Малафей Ионыч(как в воду). Ну… одним словом… ты мне – тетка.
Жудра фыркает.
Дарья. Тетка-а? Хто? Я? Тебе?
Малафей Ионыч. Ах, ты, Господи… Да некогда мне с тобой! Говорю – тетка, стало быть – тетка. Что я – даром тебе деньги-то плачу?
Дарья. Нашел дуру! Это чтобы я у тебя за десять целковых в месяц и в кухарках, и в тетках служила?
Малафей Ионыч. Дашка, Бог с тобой: какая же это служба тетка? Только одно уважение. Чай, например, подашь – и сама садись с нами, пей. И разговаривай – вообще, как тетке полагается. Да ты женщина умная, мне тебя не учить.
Дарья. Умная – умная, а все-таки в союз сбегаю, спрошу, почем в месяц за тетку полагается.
Малафей Ионыч. Дарья Матвеевна, голубушка, – да зачем же в союз? Я и сам давно тебе хотел прибавить… Ну, двенадцать целковых в месяц – по рукам, а?
Дарья. Не-ет, меньше, как за пять, в тетки не пойду… Сраму-то одного по нонешним временам: дьяконова тетка! (Уходит.)
Малафей Ионыч. Дарья Мат… Ах, ты чертова…