Том 4. Проза. Письма.
Шрифт:
Письмо это – ответ на несохранившееся письмо М. А. Шан-Гирей, содержавшее, очевидно, критику «Гамлета».
«Гамлет» сравнительно с другими пьесами Шекспира проник на русскую сцену довольно поздно. Запрещенный во второй половине XVIII в., «Гамлет» был поставлен только 28 ноября 1810 г. в Петербурге, в бенефис А. С. Яковлева, а в 1811 г. и в Москве. Текст представлял собой переделку С. И. Висковатова, которая в свою очередь была сделана с французской перелицовки шекспировской пьесы, выполненной членом Французской академии Дюсисом (1733–1816). Первое издание 1811 г. озаглавлено: «Гамлет, трагедия в пяти действиях, в стихах. Подражание Шекспиру». Подлинный «Гамлет» в переводе Н. А. Полевого впервые был поставлен только 22 января 1837
Юный Лермонтов, вслед за Пушкиным, высоко оценил гений Шекспира, произведения которого он читал, видимо, в подлиннике. Совершенно справедливо указав на то, что в переводе Висковатова дюсисовской переделки «Гамлета» нет многих лучших мест, Лермонтов пересказывает по памяти содержание некоторых пропущенных сцен. Этим объясняется, почему Лермонтов в своем пересказе несколько изменил порядок сцен «Гамлета» и смешал Гильденстерна с Полонием.
В лермонтовском пересказе эпизода с флейтой Гамлет говорит «1 придворному» (т. е. Гильденстерну) слова, которых у Шекспира нет: «…как хотите из меня, существа, одаренного сильной волею, исторгнуть тайные мысли?».
Взгляд на «Гамлета» как на трагедию «рефлексии» и «безволия» («гамлетизм») еще не был тогда так распространен, как это произошло позднее; медлительность Гамлета часто рассматривалась как следствие сознания им своей высокой ответственности и тем самым – как проявление силы.
Впервые опубликовано в «Русской старине», 1875, № 9, с. 59.
Письмо представляет собой приписку, сделанную рукой Лермонтова на письме его друга Владимира Александровича Шеншина, которому посвящено стихотворение «К другу В. Ш.» (см. наст. изд., т. 1, с. 183, 564). В. А. Шеншин писал Н. И. Поливанову:
Любезный друг. Первый мой тебе реприманд: зачем ты по-французски письмо написал, разве ты хотел придать более меланхолии [твоему письму, то] это было совсем некстати. Мне здесь очень душно, и только один Лермонтов, с которым я уже 5 дней не видался (он был в вашем соседстве у Ивановых), меня утешает своею беседою. Николай в деревне. Закревский избаловался. Других <два слова вымараны> я не вижу, – не полагая довольного удовольствия с ними быть в компании. Пиши к нам со всякой оказией, ты ничего не делаешь, да притом, верно, нам не откажешь в малом удовольствии нас повеселить твоими письмами, следуя параллельной системе, да, пожалоста, пиши поострее, кажется, у тебя мысли просвежились от деревенского воздуха. Твое нынешнее письмо доказывает, что ты силишься придать меланхолический оборот твоему характеру, но ты знаешь, что я откровенен, и потому прими мой совет, следуй Шпигельбергу<один из персонажей трагедии Шиллера «Разбойники»>, а не Лермонтову, которого ты безжалостно изувечил, подражая ему на французском языке. Adieu, guten Tag, vale, Fare thee well <прощай, добрый день, будь здоров, до свиданья – на французском, немецком, латинском и английском языках>. Прощай. Верный твой друг, хотя тебя и уверяет твой папенька, что мы пострелы, негодяи – но, пожалоста, не верь, впрочем, сам знаешь, – действуй по сердцу. В. Шеншин. Москва. 7-го июня 1831.
Николай Иванович Поливанов (1814–1874), которому адресованы письмо Шеншина и приписка Лермонтова, – один из ближайших товарищей Лермонтова, впоследствии вместе с поэтом учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где был известен под прозвищем «Лафа». К нему обращено стихотворение Лермонтова «Послушай! Вспомни обо мне» (см. наст. изд., т. 1, с. 166, 562). Поливановы жили в Москве на Молчановке, рядом с домом, где жила с внуком Е. А. Арсеньева. Поливановы и Шеншины были в родстве с Лужиными. Семен Николаевич Шеншин (ум. в 1849 г.) был женат на Анне Дмитриевне Лужиной (ум. в 1862 г.). Их сын Николай (1813–1835) упоминается в письме В. А. Шеншина. О какой именно «кузине Лужиной» говорит Лермонтов, не установлено.
Тяжелое состояние духа, на которое жалуется Лермонтов, связано с его увлечением Натальей Федоровной Ивановой (1813–1875), дочерью драматурга Федора Федоровича Иванова. Ей Лермонтов посвятил большой цикл стихов (скрыв ее имя под буквами «Н. Ф. И.»). В драме «Странный человек» Н. Ф. Иванова выведена под именем Натальи Федоровны Загорскиной. Слова Лермонтова о проклятье всем свадебным пирам, болезни и слезах вызваны тем, что Н. Ф. Иванова не ответила на его чувства. Позже она вышла замуж за Н. М. Обрескова (1802–1866). О Н. Ф. Ивановой см.: И. Андроников. Лермонтов. Исследования и находки, с. 124–152.
Впервые опубликовано в издании: Сочинения Лермонтова в двух томах, под ред. П. А. Ефремова, т. 1, 1873, с. 382, с пропусками имен и фамилий. Полностью – там же, в издании 1887 г., т. 1, с. 436.
Письмо послано Лермонтовым в июле – начале августа 1832 г. из Твери, где он был вместе с бабушкой проездом из Москвы в Петербург.
Софья Александровна Бахметева (род. в 1800 г.) воспитывалась в доме Е. А. Арсеньевой. Лето 1830 г. она вместе с двумя своими сестрами и Лермонтовым провела в Середникове (или Средникове) под Москвой, имении Екатерины Аркадьевны Столыпиной, вдовы Дмитрия Алексеевича Столыпина, невестки Е. А. Арсеньевой. Поэтому Лермонтов называет в письме Е. А. Столыпину «тетенькой», а ее племянницу Александру Михайловну Верещагину – «благоверной кузиной».
С. А. Бахметева, по свидетельству А. П. Шан-Гирея, была «веселая, увлекающаяся сама», она увлекла и Лермонтова, но не надолго. Поэт называл ее «легкой, как пух». Взяв пушинку в присутствии Софьи Александровны, Лермонтов дул на нее, говоря: «Это вы – ваше Атмосфераторство!» (Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 6. 1891, с. 270). В 1832 г. осенью С. А. Бахметева уехала в Воронеж.
Письмо подписано: М. Lerma (М. Лерма). Такую подпись Лермонтов в эти годы часто ставил под своими письмами к друзьям, полагая, что его предки со стороны отца были выходцами из Испании и носили фамилию Лерма.
Отрывки из письма впервые опубликованы в «Современнике», 1854, № 1, с. 5–7. Полностью – в «Русском архиве», 1864, № 10, стлб. 1089–1090.
Письмо датируется августом 1832 г. и, так же как и три следующие, написанные вскоре после приезда в Петербург перед поступлением в Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, вводит нас во внутренний мир Лермонтова в переломный момент его жизни.
Наряду с первыми петербургскими впечатлениями о «прекрасном», но пустом доме, в который они с бабушкой въехали (как утверждал А. П. Шан-Гирей, он находился на Мойке), о поездке на дачу к Вере Николаевне Столыпиной (1790–1834) – вдове Аркадия Алексеевича Столыпина, большое место в письме занимают воспоминания о московских приятельницах и дальних родственницах: Александре Михайловне Верещагиной, Елизавете Александровне Лопухиной (род. в 1809 г.) и Марии Александровне Лопухиной; последняя в то время собиралась выйти замуж. В этом кругу молодежи в Середникове летом 1829, 1830 и 1831 гг. Лермонтов проводил свои каникулы.
Лермонтов подписал свое письмо: «член вашей bande joyeuse» т. е. «веселой шайки»; так С. А. Бахметева называла Лермонтова и его московских приятелей Н. И. Поливанова, В. А. и Н. С. Шеншиных, А. Д. Закревского и А. А. Лопухина. «Bande joyeuse» упоминается в «Княгине Лиговской» (см. с. 139).
В Москве же, видимо, познакомился Лермонтов и с офицером лейб-гвардии Измайловского полка Павлом Александровичем Евреиновым (ум. 5 июля 1857 г.), но «короче сошелся» с ним уже в Петербурге. П. А. Евреинов приходился Лермонтову двоюродным дядей, так как был сыном Александры Алексеевны Евреиновой, урожденной Столыпиной (род. в 1777 г.), сестры Е. А. Арсеньевой.